— Хочешь бросить нас на эту суку? — холодно улыбнулась Розари. — Мы не убийцы. Во всяком случае так задумывалось.
— Да, — подтвердил Кальдур. — Нам запрещено вот так вот убивать людей. Только если они пытаются убить нас.
— А то она нас не пыталась убить? — брови Дукана поползли вверх. — А в чём собственно разница? Вы оба убивали направо и налево.
— В бою. Когда они хотели причинить мне вред. Или вам.
— Ладно, лжекоролева со свечкой не стояла, когда меня допрашивали и били. Но причинит куда больше вреда всем, если мы оставим её там, где она сейчас..
Розари переглянулась с Кальдуром и пожала плечами.
— Ну. Допустим. Но стоит ли нам на неё отвлекаться? Ты видел эту штуку внизу? Эти штуки? Тебе не кажется, что на фронте происходят вещи куда более значимые, чем вся эта драная борьба за власть? Эта Избет, она может быть… просто бабой, понимаешь? Убьём её — посадят другого правителя. Может даже хуже. Нам какая разница?
— Ты что… сомневаешься во мне девочка? — Дукан растеряно посмотрел на неё, выдержал пару секунд и рассмеялся. — И правильно делаешь. Не доверяй никому и не имей никаких авторитетов. Пока я не знаю, что дальше — в этом я честно признаюсь. Мы найдём неподалёку безопасное местечко, укрытое со всех сторон лесом, переведём дух пару дней, поедим оленя или горного козла, сварим из него суп, о Милостивая Госпожа, как я давно не ел супа, выспимся, я изучу книжки и там уже решим. Может быть, даже вернёмся сюда и ещё раз осмотримся, если конечно, шум который мы тут создали, не привлечёт слишком много наблюдателей.
— Никуда не соваться и пожрать, — кивнул Кальдур. — Меня устраивает.
Розари безразлично пожала плечами.
— Смотри, старик. Как бы ты не дал всему этому слишком много времени.
— Торопись не спеша, девочка. Наломать дров мы всегда успеем. Ладно, выдвигаемся. Бальбадур, забери-ка у жрички сумки, пожалей даму.
Они побрели прочь.
Сил ни у кого не было, решили спускаться по пологой части склона, хотя бы до половины пути, и потом уже вывернуть на тропу и спуститься к лагерю. Шли около часа, прошли четверть пути вниз. И Кальдур и Розари несколько раз останавливались и с опаской оборачивались на монастырь.
— И Госпожу нам тоже искать не зачем, — вдруг буркнула Розари.
Дукан и Анижа шли впереди и не услышали, Кальдур нахмурился и зашагал медленнее, прислушиваясь к помрачневшей подруге.
— Она дезертир, Кальдур. Она покинула своих солдат, кто так делает?
— Всё было не так… — Кальдур нахмурился ещё больше.
— А как?
— Я точно не знаю, я не видел.
— Вот и молчи!
— Наир, с которым я столкнулся тогда, был непросто силён, — попытался объяснить он. — Между нами была разница, как между тобой и обычным человеком. Никаких шансов. Я не задержал его даже на минуту. Их там было восемь, не учитывая Алазама. И учитывая размер монодона, которого я видел в небо, он мог нести ещё целую армию… Госпожа сражалась сколько могла, до последнего своего солдата. Может быть, Её сильно ранили.
— Всё равно она бежала.
— Не было выбора. Наиры непобедимы.
— Нет, — твёрдо сказала Розари. — Мастер Лотрак победил одного.
— Что?!
— Он сам сказал мне. Нет причин не доверять ему. Если он смог… То и я смогу. Я сражу их всех одного за другим. А потом приду за Алазамом. А потом… если будет нужно… я спущусь в саму Бездну и затолкаю туда Морокай. Как и хотел мастер Лотрак.
— Где он сейчас? Как он это сделал?
— Я точно не знаю. Три года назад он оставил меня Дукану. Сказал, что моё обучение закончено. И что он должен найти способ выиграть эту битву, разобраться в том, что произошло. Он хотел отправиться к горе Ногх и посмотреть на всё своими глазами. Похоже, что он не справился.
— Поэтому ты туда так рвешься? Чтобы отомстить за него?
— В том числе. Я рвусь туда, потому что там моё места, я была рождена, чтобы стоять там и биться. Пускай даже там я умру. Таков мой путь и с этим ничего не сделать.
— Спеши жить, но не умирать, — Кальдуру вдруг стало жалко эту смелую девушку с характером-клинком из наточенной стали.
Они остановились, она положила ему руку на плечо.
— Ты пойдёшь со мной туда, Кальдур? Ты пойдёшь со мной к горе?
Он промолчал, не зная, что ей ответить.
— Так и думала. И что? Найдешь нору поглубже, зароешься в неё и будешь молиться, чтобы тебе оставили жизнь? Или будешь бежать, словно напуганный конь, куда глаза глядят, перемахнёшь через Пики и будешь искать себе место там, где уже ничего нет?