— Погоди, дай дух перевести, — прошептала Розари.
— Нету у нас времени, девчонка! Соберись!
— Не могу пока, Мрак тебя дери, — она оттолкнула от себя строителя и попыталась задышать спокойно.
— Они нас ждут! Ждут, пока башня рухнет! Никто не отступает, понимаешь!
— Сейчас уже рухнет, достал.
Ей понадобилась ещё минута, чтобы встать, опираясь спиной на стену. Ноги её уже не держали, Красная Фурия подрагивала внутри, дыхание стало хриплым и отрывистым, тело не гнулось и всё было заторможенным. Она подошла к колонне, скользнула взглядом по частично обрушившийся и покосившийся стене, через дыры в которой уже могли проехать лошадь, и грязно выругалась.
Почему эта штука ещё стоит?
Злость поднялась у неё внутри, она крикнула, прижалась грудью к камню, обхватила его руками, зажмурилась...
И ничего не произошло.
— Я больше не могу? — с удивлением прошептала Розари.
Ноги подкосились, она упала на пол рядом с колонной и задышала ещё тяжелее. Внутри Красной Фурии просто не осталось энергии, каким-то чудом она ещё не потеряла форму, но ей нужно было время восстановиться.
Хотя бы несколько минут.
Неприятное чувство обиды и предательства нахлынуло на неё, но прежде чем она пустила в голову другие мысли, её словно хлыстом ударило что-то ещё.
Тревога. Опасность. Страх. Холод. Отчуждение.
Она закусила губу до крови, прогоняя наваждение, но оно никуда не отступало, только становилось плотнее и твёрже, повисло в воздухе, она не хотело верить, но Гиад, смотрящий в окно, вдруг крикнул:
— Там что-то ещё! Какое-то чудовище! Какой-то воин в доспехах, но не человек! Такой высокий! Идёт к нашим! Темники больше не атакуют! Ждут его.
— Воин, значит... — прошептала Розари, пытаясь подняться. — У него дубина? Огромная такая, да?
— Нет! — Гауд пригляделся. — У него молот. Маленький для его тела. Я думаю, это Наир, девчонка! Что нам делать?
— Тебе нечего, — холодно ответила Розари и наконец оказалась на ногах. — Что-то мы тут подзадержались. Уходи. Я закончу тут всё одним ударом.
— Не уйду, пока не рухнет, — твёрдо ответи Гауд.
— Уходи, или я выкину тебя через эту дырень.
Её доспех поменял цвет, зрачки Гауда расширились, он подскочил к ней и схватил за руку.
— Кальдур, сказал мне, чтобы ты не смела! Делай всё, как оговорено!
Она попыталась смахнуть его как букашку, но лишь отвернулся и склонил голову, готовый к тому, что она даже ранит его.
— Чёрт с тобой! — прошептала Розари.
Отозвала Форму Разрушения, явила клинки и обрушила их на колону.
***
Клинки вгрызались в камень, высекали искры, наносили ему глубокие порезы, застревали внутри и выходили с трудом. Она была слишком слаба, чтобы нанести хороший удар, ковыряла их словно неприятное блюдо, и не могла заставить себя поторопится.
Чувство тревоги и холода накатывало всё сильнее, и казалось пило из неё последние силы. Она чувствовала такое же тяжёлое дыхание Кальдура, и пустоту, забирающуюся ему внутрь, словно мерзкая многоножка.
Она видела его глазами.
Темники застыли полукругом, прижав остатки отряда к одному из строений. Их было много, сотни, и десятки их тел лежали так же полукругом. Без Кальдура всё бы закончилось очень быстро, и даже с новым чудовищем темники больше нападать не хотели, ждали пока падёт Избранный в схватке с равным соперником.
Новый Наир был на две головы выше Скорби, пусть и не так широк в плечах. Его руки, ноги и шея выглядели слишком длинными в сравнении с телом. Его доспехи были гладкими, покрытыми резными узорами цветов и лиан, а вместо шлема, его лицо прикрывала глухая маска, в которой не было и щели. Он был вооружён молотом на длинном древке, но скорее изящным, чём грузным и ужасающим. Он "смотрел" поверх голов, то ли выбирая жертву, то ли не обращая на них никакого внимания.
Из всего отряда осталась больше половины, остальным хватило мозгов дать дёру при первых языках пламени, как и было оговорено. Но остальные, включая и Кальдура, смотрели на чудовище заворожённо, словно на змею, покачивающуюся из стороны в сторону, которая вот-ужалит, неотвратимо и неминуемо.
Силы немного вернулись к ней, она схватилась за колонну, но замерла, вспомнив о Гауде. Нужно было вытащить и его. Как-то.
— Иди! Я все сделаю! — крикнул Гауд и выхватил из рюкзака свою смешную кирку. — Я закончу здесь. Спаси своего собрата. Вы ещё многое сможете сделать с такой силой! Вы должны жить!
Подбежал к последней колонне, с остервенением ударил ей, ещё раз и ещё. Кирпич, размером с голову коровы, отломился, упал ему почти что на ногу, разлетелся в щепки, но их осталось ещё много. Гауд ударил ещё раз и заорал ей: