Удар пришлось на вдох, тут же перебил ему дыхание, оборвал что-то внутри и больше не позволил ему дышать, только хватать воздух, словно рыба выброшенная на сушу. Кальдур попытался инстинктивно схватиться за лезвие, ещё не понимая, что это клинок настолько острый, что это будет стоить ему пальцев, но Госпожа дёрнула рукой, и Кальдура стряхнули с лезвия, вместе с каплями его крови. Огромная сила приложила его о стену, он спол вниз, всё ещё пытаясь вдохнуть.
— Погоди минутку, — раздался голос мужской, тёплый и бархатный — Ты так быстра на расправу.
Неясная тень, ещё несколько мгновений назад владевшая Госпожой, снова объявилась в поле зрения, вдруг уменьшилась до размера человека и приняла форму мужчины в странных одеждах и с серебряной кожей, блестящей и металлической, как и у Госпожи, но с куда более приятными чертами лица.
— Он всё равно уже покойник, с такой-то раной, — снова обратился к ней незнакомец, и на этих словах клинок Госпожи всё же замер. — Мне любопытно, как он смог пройти сквозь мой барьер. Тебе знаком этот доспех?
Госпожа кивнула, и её рука вернулась к обычной форме. Мужчина подошёл ближе и склонился на Кальдуром, внимательно оглядывая его. Кальдур зажал рану, попытался отползти, но его спина упёрлась в стену.
— Интересно. Он нарушает правила нашей маленькой игры, использует колдовство, или даже что-то совсем первобытное и неоформленное... прямиком из Вечной Темноты... хм...
— Разделение условно! — каркнула стальным голосом Госпожа и посмотрела на Кальдура с ненавистью. — Меня никто такой не видел тысячу лет. Он всё равно никому не расскажет.
— Не расскажет, — подтвердил незнакомец, но его взгляд был скорее печальным, а не жестоким. — Разделение условно, ты права, но это уже перебор. Нельзя давать смертным такую силу. Не очень осмотрительно с твоей стороны. Он мог натворить делов.
— Ты тоже иногда увлекаешься, брат! Твои Наиры...
— Не нарушали никаких правил, — бархатным голосом преврал незнакомец. — И всё были побеждены по итогу меньшими силами, хотя я думал, что тебе придётся самой убивать их. Я конечно высоко ценю смертных, их душу и дух, но я не думал, что они смогут достичь такого уровня контроля над собой. Ошибся.
— Это не контроль. Всё сгорело в пламени войны. Просто усталость.
— И правда, — незнакомец вдруг расстроился. — Теперь вижу. Тогда это не так интересно, как мне показалось в первые мгновения... Мда. Даже жаль его. Бедный щеночек.
— Кто... кто ты такой? — смог выдавить из себя Кальдур.
— Ты называл меня Морокай. Ты победил мои Наиров. Это было достаточно неожиданно, но в целом тебе просто повезло. Темники иногда зовут меня Богом Хитрости, но похоже на этот раз твоя Госпожа смогла перехитрить меня. Я никогда не думал, что можно сделать с человеком, перемалывая его раз за разом в мясорубке, но при этом не давая ему умереть. Вот только не могу понять, как моей сестре удалось найти столько вас, таких вот, и без моего дара убеждения заставить делать такое и переживать такое, день за днём... Сколько не живу, а вы не перестаёте удивлять, смертные.
— Что?..
— А ведь правда касалась тебя, юноша, — Морокай внимательно оглядел Кальдура. — Тогда, в той деревне, когда ты смог пережить падение в реку... Но ты просто открестился от неё... Почему? Из-за совести? Другие люди тебя переубедили? Она специально выбирает таких молодых и горячих, чтобы они не желали слушать, даже если им кричат в уши, и чёрт меня побери, это работает из года в год, с каждым новым поколением, словно какой-то часовой механизм.
— Я не... я не...
— Ничего, — Морокай тепло улыбнулся. — Не сопротивляйся — это глупо. Скоро от тебя ничего не останется. Я заберу у тебя боль, если хочешь...
Он попробовал дотронуться до Кальдура рукой, но тот дёрнулся, и мужчина остановился.
— Какая правда?.. — прошептал Кальдур. — Какая правда?..
Бог Хитрости рассмеялся, мягко и серебристо. Госпожа уродливо фыркнула и скрестила руки на груди.
— Ты любишь людей за силу и преданность, а я люблю их за тягу к знаниям, — сказал Морокай Госпоже. — Даже перед лицом смерти. Эх, парень, наверное. не по ту сторону ты оказался, если думаешь о таком в свои последние минуты. Впрочем, ты заслужил получить хоть что-то... Правда в том, юноша, что вся эта война и Битвы — лишь спектакль, который мы с моей любимой сестрой разыгрываем уже много-много лет.
— Вы оба... чудовища?