***
Когда одно из чудовищ, что сопровождали его уже несколько дней, ударило в дно плота, он уже был без сил.
Он почувствовал удар всем телом, от него перехватило дыхание, вскрикнуло и застонало дерево, его выбросило вверх и в сторону. Он выкинул руки в стороны, инстинктивно пытаясь за что-то ухватится, и камнем устремился вниз. В последнюю секунду своей жизни ему хотелось рассмеяться как безумцу. Он убежал от одного чудовища, только для того, чтобы попасть в пасть другому. Он надеялся на быструю смерть, не любил захлёбываться и чувствовать как лёгкие наливаются свинцом, но ничего не происходило.
Он не тонул.
Его спина лежала на чём-то твёрдом и неровном, а волны ласкали его усталое тело, даже не думая тащить на дно.
Берег. Его прибило к берегу.
Он всё ещё жив.
Звериный рык вырвался из его груди, он перевернулся, подтянул под себя ноги и руки, с трудом встал и пошёл прочь из проклятой мёртвой и солёной воды.
***
Он нашёл ручей почти сразу.
И под мертвенным взором Анижи пил медленно и маленькими глотками, останавливался и боролся с жаждой ещё несколько часов и пил снова. Нужно было что-то решить с вопрос еды, и так же вывести тело из голодовки неспешно и осторожно. От беспощадного солнца кожа на его лице и руках слезла, его всё ещё лихорадило и трясло, но он снова был жив.
Зачем-то.
Он начал с ягод. Поговорил с ними, попытался убедить, что им не зачем быть ядовитыми и убивать Кальдура. И похоже они послушались, он отделался лишь парой приступов рвоты и тошнотой. Огляделся, прошёлся туда-сюда, миновал берег, осмотрел разбитые скалы, ступил на порог леса. Нужно было найти что-то посерьёзнее куста с красной кислятиной.
Лес вокруг был дремучим.
Непросто дремучим, он казался странностью, даже по меркам того, что видел Кальдур. Деревья его выгибались под немыслимыми углами, обнимали друг дружку, и чем дальше Кальдур уходил вглубь, тем выше и массивнее они становились. Когда они стали величиной с гору, Кальдур снова почувствовал себя букашкой.
Найденный череп, размером с деревенский дом только усилил это впечатление. Зубастый, принадлежащий какому-то чудовищу, но всё же проломленный кем-то ещё больше, он выглядел неплохим укрытием. Но использовать его в качестве укрытия Кальдур не рискнул. Что если это укрытие приметит кто-то ещё? Паук или змея размером с корову...
Он переплыл немыслимую реку чтобы что? Оказаться в краю великанов и чудовищ? Неужели человеку действительно может так не везти?
Ночью снова настало время тотума. От яркого ночного света Кальдур спрятался в куче опавших листьев и старался не шевелиться. Земля то и дело подрагивала от чьих-то шагов, он слышал свист и грозное шипение совсем рядом, что-то огромное проползло мимо, и только под утро в лесу великанов снова воцарилась тишина.
Кальдур выполз из своего укрытия, посмотрел на гигантские деревья, и вдруг понял, что совсем не желает смотреть что там дальше. Где-то в глубине своего сердца он надеялся, что из тумана выйдет к людям. Таким же прекрасным и свободным, как угурмы. Которые никогда не видели и не слышали о чудовищах... Которые посмотрят на него как на идиота и безумца, а затем пригласят быть их гостем и ночевать под их крышей. Край счастливый и сытый, где нет войны, боли, страха и смерть не правит над всеми.
Но что если такой край он и оставил? Что если кроме чудовищ, которых он видел, тут его ждут только другие чудовища?
***
Он бежал к плоту.
Надеялся, что его не унесло течением, и что травяные верёвки не размокли окончательно и ещё держат конструкцию. Он так ослаб, но может быть его сил хватит, чтобы доплыть куда-то ещё. Страх его вернулся снова, и они так давно не встречались, что эта встреча была просто невыносимой.
Он не хотел умирать там, где потерял свою жизнь и всех близких. Но теперь он не хотел умирать и здесь, далеко от родины, в краю монстров. Страх гнал его словно плеть, выжимая из разбитого тела все соки...
Но дальше была только встреча с отчаяньем, когда он всё же вышел на знакомый берег.
Плот был разбит. Перемолот на мелкие кусочки неведомой силой.
Кальдур опустился на колени, скривился весь, пытаясь понять, какого чёрта река так возненавидела его, что разбила его творение о камни и оставила его в ловушке. Он пытался найти скалы торчащие из воды, или представить как волны величиной со всадника бушуют тут ночью, но бухта была тихой и спокойной, точно так же, как когда он и прибыл.
Он обернулся на лес, прикидывая, хватит ли у него сил сделать новый из самых маленьких деревьев-исполинов, и снова уставился останки плота, понимая, что что-то не так.