– Да пожалуйста! Зато у меня в свите есть Владыка Колеса, который сильнее всех друидов. А ты будешь дурачком ригом Конхобаром. Как раз сгодишься.
– Нет, я буду великим фением Кухулином. Я всех сокрушу!
– Ну да, ну да, сокрушишь. И своих, и чужих. Или ты не помнишь, что с Кухулином случалось, когда он впадал в ярость?
Мы строим два дуна из песка и камней в собственный рост. Так у нас повелось. Один игрушечный дун будет Эмайн-Махой, столицей уладов, а другой – Круаханом, тронным городом коннахтских ригов.
Но внезапно воздух вокруг начинает тоненько звенеть, на берег наползает густой туман, и из него появляется мальчик постарше нас. Подходит близко и спрашивает:
– И кто же из вас побеждает?
– Мы ещё не начали, – отвечаю я. – А ты кто?
– А я… а я ваш скакун. Какая же война без лошадей!
С этими словами он хватает нас с сестрой в охапку и, добежав до моря, сигает прямо в огромную волну, внезапно вздыбившуюся у самого берега.
Мы оказываемся под водой, а наш похититель мигом обращается в чёрного жеребца и увлекает нас всё дальше на глубину.
Наши ноги будто приросли к его бокам, но я всё равно на всякий случай вцепился в конскую гриву, а Гвенддид, сидя позади, вцепилась в меня.
Мы видим морское дно, усеянное острыми валунами. От нас целыми косяками шарахаются рыбы всевозможных размеров. Вот совсем рядом проплыла акула, но с волшебным чёрным жеребцом, видимо, не захотела связываться.
Далеко наверху солнце силится пробить лучами морскую гладь, но нам с Гвенддид всё вокруг позволяет увидеть другой свет, идущий изнутри нас. Я чувствую сестру спиной, она светится так же, как и я. От огромного подводного мира нам радостно и весело. Всё это – ещё одна замечательная игра, только теперь её придумали не мы, а кто-то за нас. Почему-то мы можем дышать под водой, разговаривать, смеяться. А наш морской цвета воронова крыла скакун заливисто ржёт и прищёлкивает зубами.
– Ой, – вдруг произносит Гвенддид, – а наши тётушки уже, наверное, ищут нас везде.
– А ведь правда, – отзываюсь я. – Эй, как тебя там, а ну поворачивай взад!
– Назад, а не взад, – как всегда поправляет меня сестрёнка.
– Мне больше нравится «взад». А ну! Кому говорят!
– Не велено, – отвечает чёрный жеребец и продолжает скакать вперёд.
– Ах, не велено?! – и тут я дергаю его за гриву на себя так сильно и резко, как только могу, а Гвенддид, раз наши ноги намертво прилипли к бокам животного, принимается что есть мочи дубасить жеребца кулачками. Скакун оглушительно громко ржёт от боли и обиды, но поворачивает назад и, наконец, достигает берега. Огромная волна подхватывает нас с сестрой и выбрасывает на сушу. За спиной слышится удаляющееся, разрываемое порывами ветра конское ржание.
Мы оглядываемся. Жеребца уж след простыл, а из волн не спеша выходит высокий седовласый, но моложавой внешности муж с очень древними глазами. Такими же древними, как у тёти Бриг.
Кстати, вот и она, тут же, на берегу. Прямо выпорхнула перед нами из воздуха. А из-за ближайшей скалы к нам, на бегу складывая крылья, мчатся тётушки Флора, Фауна и Весёлая Погода с явно неподдельным ужасом на лицах.
– Госпожа! Госпожа Бригитта! Мы не виноваты! – кричат и причитают все три наперебой. – Они здесь всегда играют, все шесть лун кряду, и всё было хорошо… Мы уж весь берег обыскали, – бросаются к нам, принимаются противно тискать, снимают с нас налипшие везде водоросли. – Дети! Дети, вы целы? Кто это был? Кельпи?!
– Кельпи, кельпи, – цедит сквозь зубы тётя Бриг. – Шесть лун всё было хорошо, а на седьмую – раз, и нет детей! Почему они оказались одни на берегу?
– Да мы же тут! Мы же рядом… бельё сушили.
– Вы не тут, несчастные! Вы – там! А они – тут! И кельпи – тут… был, по крайней мере. Вы что, вчера родились?! Не знаете, что кельпи о-о-очень любят похищать детей?! Нет, чушки, вы не бельё сушили, вы мозги свои все эти полгода сушили, – и по щелчку пальцев бедные Флора, Фауна и Весёлая Погода превращаются в бабочек и нервно зависают в воздухе. – Семь лет вам даю с этом обличье. Летите и думайте над своим поведением!
– Да ладно тебе, тётя Бриг, ты же через месяц заскучаешь по ним, как всегда, и обратно позовёшь, – задорно улыбается Гвенддид. – А нам так было весело!
– А то, – слышим мы позади себя голос незнакомца из моря. – Это мой лучший кельпи, самый исполнительный и ещё не вконец отбившийся от рук.
– Да?! Что-то незаметно! Он не сразу хотел поворачивать обратно, – возмущаюсь я. – Нам пришлось его это… принудить.
– Я всё видел, малыш, – снисходительно улыбается незнакомец. – Не стоило беспокоиться. Это он с вами играл.