«Помолчите оба! Мешаете!» – одернула нас Бригитта, а сама продолжила разговор:
– И как же господь не даст нам всем погибнуть? – она уже заметила, как отрешённость в глазах толпы пришлецов зашевелилась диковатым огоньком, едва мы принялись переговариваться, не открывая рта. И эта перемена, сдаётся мне, уже наводила Бригитту на конкретные мысли.
– Господь сказал всем нам, людям из самых разных септов Эрина, идти в Килдар, ибо только здесь мы сможем спастись, – воодушевленно сказал первый.
– Но, уверена, не все из ваших септов прибыли сюда. Что с ними сталось? – спросила Бригитта, уже вовсю подозревавшая недоброе.
– Они… отстали, – безразлично ответил второй, – но мы-то здесь! Услышь нас, о, мать-настоятельница!
– Земля Килдара, вся, на которой стоит монастырь, вознесётся, когда в Самайн грянет буря и фоморы придут в Эрин, – третий.
– И мы все, пришедшие сюда, спасёмся! – четвертый.
– Но твои монахи не пускают нас за ограду. Говорят, что это твой запрет, – пятый.
– Говорят, места для всех нет, – шестой.
– Значит, они спасутся, а мы – нет?! – седьмой, восьмой и девятый хором и почти в крик.
Толпа двинулась на Бригитту. Лишь на шаг, но все разом, и глаза их ещё ярче засверкали недобрым светом.
Бригитта даже не тронулась с места.
«Бриг, ничего не делай! Их безумие усиливается от малейших чар, – слова Мананнана. Толпа, ропща, придвинулась ещё на шаг. – Мы с детьми отходим. Отсрочь свой ответ!».
Конечно, и Бригитта, и Мананнан могли бы скрутить всю эту толпу в три узла лишь одним щелчком пальцев. Но что делать с теми, кто наверняка наблюдал за происходящим из монастыря? Мананнан не собирался рушить вероятные планы Бригитты, а Бригитта… А Бригитта слишком человеколюбива и никогда не была сторонницей вершить судьбы мира таким способом.
– Братья и сёстры во Христе! – вновь заговорила она, быстро сообразив, что нужно делать. – Мне тоже было видение о потопе, – по толпе пошла рябь одобрения. – И я хочу спасти всех вас. И спасу! – толпа почти ликовала и больше не приближалась. – Я удалюсь к себе в келью и буду молиться до полудня, чтобы господь всемогущий указал мне путь к нашему общему избавлению от кары небесной. А вы, пока я снова не явлюсь к вам, оставайтесь здесь и тоже молитесь. И молитесь истово! Милость господа нашего безгранична, он не оставит чад своих во грехе, яко благ и человеколюбец, не даст пресечься семени человеческому в Эрине, как в те поганые дни, когда мир ещё не обрел Христа. Вместе мы увидим новое знамение!
Я был тропою в Аннуине
Мы обошли по широкой дуге монастырь и окружавшую его стоянку пришлецов. Обнаружили, что они взяли Килдар в плотное кольцо.
– Идём через Аннуин, – сказал Мананнан. – Эти не должны почуять, – он взял нас с сестрой за руки, и мы шагнули во внезапно возникший туман.
– Ого! – хором воскликнули мы с Гвенддид, когда вдруг оказались на тропе из сверкающе-желтого, почти золотистого булыжника.
– А вы говорите – римляне, римляне, – усмехнулся самому себе Мананнан. – Маленький народец вымостил этот тракт, ведущий в их изумрудный город. Тут, кстати, скоро должны появиться Страшилы.
– Страшилы? А кто это? – спросил я.
– Те люди, кто в Самайн не добрались до крытого очага. Маленький народец тащит их в Аннуин, набивает волшебной соломой, а вместо головы водружает полую репу с угольком внутри. И так они стоят вдоль этого тракта, на шесты нанизанные. Стоят до самого Имболка.
– А потом? – спросила Гвенддид.
– А потом наступает Имболк, приходит Бригитта, освобождает их, и они спускаются глубже в Аннуин, чтобы затем, возможно, переродиться. Бригитта считает, что Маленький народец поступает очень уж бесчеловечно, но традицию нарушить не может.
– Что же это за традиция такая – репой вместо головы награждать? – хихикнул я.
– Ну, а что у человека вместо головы, если он в Самайн от Дикой Охоты не укрылся?! И покрасоваться Страшилой четыре луны – всяко лучше, чем быть растерзанным фоморами, правда ведь? Но ежели серьёзно, традиция эта давняя, ежегодная. Вы, как вижу, не знаете о ней, потому что христианские монахи отходят от верований Эрина и Придайна. А Маленький народец на свой манер, хоть и с жестокой шуткой над несчастными, чтит одного моего родственника. Здесь неподалёку он когда-то давно дал кровавый бой. И проиграл. Здесь же ему отрубили голову и увезли в Придайн. А Маленький народец, наблюдая всё это, настолько поразился, что теперь каждый Самайн вспоминает Бендигейда Брана…