Я был уютом обители богини Керридвен
Я правлю жизнь свою,
Худой минуя жребий,
Себя меняя в лучшую стезю.
Я выбираю путь:
От жизни на потребу –
Решительный отказ! Я не дарю
Напрасную любовь, напрасные мечтанья,
Сама не обманусь подобным впредь.
Моей защиты твердь
Не отягчит сознанье
Ни мне, ни тем, кто пожелает рядом быть.
И, следующую вписывая нить,
Я выправляю жизнь от собственных ошибок
И от ошибок близких мне людей.
Я не приду туда, где мир жесток, негибок,
Где предают друг друга без затей.
И времени бескрайняя река
Несёт меня к грядущему познанью.
Я не бегу от новых испытаний,
Но повторений избегу и тупика.
Я управляю жизнию своей,
И нету власти у других над ней!
– Проходите скорее! Мы с Крейри только-только накрыли на стол.
Такими мы с Гвенддид впервые увидели нашу бабушку Керридвен и тётю Крейри, её дочь. Ни к чему описывать, как обе они чуть ли не до смерти затискали нас с сестрой, как Керридвен по-родительски бесцеремонно вертела вокруг своей оси маму, придирчиво, но не без добродушного лукавства в глазах оглядывая её с ног до головы…
– Так-то я вас всех лишь в Котле видела, а тут нате вам, встретились, наконец-то, во плоти! Да, всему своё время… А? Крейри! Посмотри, какая у нас невестка! Хорошие побеги дал древний род бригантов.
… как мы все угощались вкуснейшим варевом из телятины с зеленью и сильно разваренной репой, и как Котёл не пустел, пока все не наелись досыта.
– Кер, – Мананнан облизал пальцы, – всё, как всегда, бесподобно! Я даже забыл, что богам обычно еда без надобности. Но, думаю, твой горшочек сейчас больше нужен кое для чего другого.
– Во-первых, Мананнан, сын Лира, не мой, а наш общий горшочек, я лишь его хранитель. Во-вторых, я уже всё в нём посмотрела и увидела. И именно то, что я там увидела, – она уронила на морского бога тяжелый взгляд, – подвигло меня устроить эту последнюю праздничную трапезу. И вот она закончилась.
После этих слов за столом воцарилась гулкая тишина. Нам с Гвенддид стало как-то не по себе.
– Но я могу ошибаться, – Керридвен как воцарила молчание, так сама и нарушила его, – поэтому, дорогие мои, мне вначале хотелось бы услышать вас…
… – Кромм, Кромм, Кромм, – Керридвен долго пережевывала губами имя Горбуна, породившего Безумие. – Как же нам его остановить? Как же нам повернуть вспять эту напасть? Я уж давно вижу в Котле знамения. Вижу картины настоящего и будущего. Уничтожать друг друга люди могут по-разному, но это… это совсем иное.
Внезапно какая-то неведомая сила резко потянула меня вперёд, и в этом впереди не оказалось ничего, кроме пустоты и Гвенддид, стоявшей рядом. Мы оказались на вершине кургана из человеческих тел. Ноги утопали в кусках кровавого мяса. Рядом какие-то существа, отдалённо напоминавшие людей, перемещались на четвереньках от одного трупа к другому и выгрызали из них куски. Вдруг один из падальщиков, будто очнувшись, поднял окровавленную морду на нас и с гортанным ревом ринулся навстречу, подгребая под собой руками, скатывая трупы вниз. Наш пронзительный крик вырвал обоих из ужасного видения. Бригитта, сидевшая рядом с Гвенддид, тут же прижала её к себе, мама стиснула в объятьях меня.
– Они увидели то, что произойдёт… может произойти, – заключила Керридвен. – Детей надо брать с собой. Они видят, видят вместе. Как минимум, вместе. Они увидят то, чего не увидим мы.
– А мы уже куда-то собираемся? – спросил Морвран.
– Чтобы понять, как остановить Безумие, надо найти Кромма, – сказал Мананнан.
– Кромм Круах, – проговорила Керридвен, – появился здесь гораздо раньше каждого из нас. И никто из нас не сталкивался с ним лицом к лицу. Когда мы, Дети Неба, пришли сюда, он уже был россыпью истуканов, разбросанных по всей земле. Нам нужен тот, кто знает Кромма, кто сможет рассказать, как его найти, одолеть и нужно ли вообще одолевать. Тот, кто знает ответ, что есть его Безумие и как от него избавиться. Нам нужна Кальех.
– Этого я хотела меньше всего, – вполголоса проронила Бригитта.
Я был доро
г
ой к богине Кальех
Старый камень, древний камень,
Ты в себе скрываешь тайну
От врагов и от друзей