Но, глупцы и считающие, что боги не умирают: иногда богам нужно умирать, чтобы одним из них переродиться, другим – перейти в совершенно иное качество. Кем был Кромм Круах, когда его ещё так именовали? Кем он стал, восстав на Кальех? В кого превратился он, придавленный мириадами валунов? Один ли и тот же он в этих трёх своих эпохах? И кто он теперь, заразивший Безумием меня? И кто теперь я, мальчик пяти зим от роду, брат-близнец своей сестры, с коей мы неразлучны?
Кем был Нуаду, будучи только Небом? Кем он стал, сойдя на Землю? Прежним ли он остался, потеряв правую руку? И насколько огромна пропасть между былым Нуаду и нынешним Нуддом, скрывшимся в глубочайших разломах земной тверди, куда редкий обитатель Аннуина рискнёт забрести?
Кем была она? Кем стала? Умирала ли она когда-нибудь? Возрождалась ли к жизни? И что такое смерть для бога?
Кем был он для неё? Никем. Кем стал? Всем. Кем оказался потом? Снова никем. Будто бы и не было его, отдавшего ей всего себя на краткое даже по людским меркам время. Величие войны сменилось величием страданий, чтобы затем перейти в величие отчуждения. Но не рождаться мне вовсе, чем пребывать в этом третьем величии!
Тем не менее всё придётся рассказать с самого начала.
Филиды Эрина взяли уж давно в обыкновение называть скелы именем действия. Плавание, Сватовство, Похищение, Разрушение, Изгнание, Исчезновение. Последую и я их примеру.
Плавание. Оно было долгим и издалека. Из самых глубин Аннуина, когда его ещё не называли Аннуином. Неизвестны нам подробности этого Плавания, знаем лишь место прибытия – земля, которой ещё предстоит стать двумя большими островами, обрамлёнными россыпью малых островов.
Они пришли владеть, творить и разделять. И сдаётся мне, что некоторые из них прибыли сюда отнюдь не по морю, но посуху, когда Моря Придайна ещё не было, а земли, которыми ныне правят из Каэр-Лудда, были связаны сушей с сегодняшним материком.
Их возглавлял Немед, а она была его женой. Маха. Та, чьё имя широко и обширно, как бескрайняя равнина, влажно, как утренняя роса. Она была лучшей среди жён Немедова народа, ставшего то ли вторым, то ли третьим в этих краях. Народ творцов, народ созидателей. Боги, которые ещё не знали, что они – боги. По их воле из недр земли забили новые ключи, превратившиеся в реки, среди новых плато пробивались и ширились долины, и некоторые из них были превращены в озёра. Первые две твердыни земли, позже названной Эрином, – тоже их рук дело. Теперь они видны лишь в Аннуине, сокрытые от людских глаз.
Но земли для творения Немеду, Священному, и его народу оказалось мало. И они начали поднимать новую землю из морских пучин, чем очень опечалили Детей Моря. А Детей Моря нельзя просто так беспокоить – они всегда потребуют великую мзду. И Дети Моря пришли на землю, чтобы сразиться и установить свою власть над чужаками. Стеклянная башня, воздвигнутая их руками на маленьком острове Тори, стала их форпостом, откуда лучшие сыны Лира вели своих сородичей на племя Священного.
Помимо того, что Дети Моря в итоге проиграли большую часть сражений, стоить упомянуть и о гибели Махи, жены Священного. После смерти она, непокорённая и сильная духом, отыскала путь в чертоги Нуаду, где жили и пировали лучшие воины, коих когда-либо знал мир. Маха стала маяком для многих своих сородичей, павших в битвах с Детьми Моря и умерших от загадочного морового поветрия, охватившего всё племя, когда уже стало ясно, что фоморы его не покорят. Плата за излишнее вмешательство в ткань бытия – за поднятие новой суши из моря и отказ вернуть её обратно. Сила и доблесть племени Священного помогли избежать покорения, но неутомимый рок возмездия, того возмездия, которое несло само мироздание, не миновал народ богов, не погибший, но распавшийся меж собой. Ибо часть племени Священного, ведомая его потомками прочь от земли, подарившей равно радость созидания и горечь разрушения, отбыла в дальние края, чтобы затем вернуться, но уже под именем Фир Болг, Народа кожаных лодок. А другая его часть, собранная Махой, стала частью Детей Неба – единственных, кто теперь мог достойно противостоять Детям Моря. И много позже, по прошествии целых эпох, шептались некоторые, что сошествие Детей Неба на Землю – во многом плод дел Махи, жаждавшей возвращения туда, где она потеряла радость творения. Туда, где гибли первые её дети, – некоторых из них она утратила навсегда. Ибо смерть богов, которая не-смерть, не может прервать бытие, но может отбросить сквозь толщу мироздания далеко от родных мест. И даже если можно будет когда-то оттуда вернуться, то вряд ли удастся вернуться прежним.