– Ох, как от вас несёт! – воскликнул Придери. – А ну, айда купаться! – и повёл их к ближайшей реке.
Вместе со Стадом он пришёл к отцу. Тот, сразу поняв, в чём дело, заулыбался, довольный и гордый сыном, коему выпала такая честь.
Долго пас бы Придери Аннуиново Стадо, если бы не приметил его однажды коварный Гвидион.
– Мальчик-мальчик, отдай мне своё Стадо, – обратился Гвидион к Придери.
– Забирай, – развёл тот руками.
Взял Гвидион хворостину и ну угонять Свиней. Те сперва вроде бы потрусили за ним, а через каких-то три-четыре копейных броска дружно повернули обратно к своему Свинопасу.
– Извини, – сказал Придери Гвидиону, – кажется, они не хотят с тобой идти.
Свиньи утвердительно захрюкали. Матка Хен Вен даже привизгнула для убедительности.
Гвидион посчитал это поистине смертельным оскорблением. С оценкой собственной значимости у него всегда были немалые сложности. Он вечно переоценивал себя там, где нужно было недооценить, чтобы не наломать дров. Дров он однажды едва не наломал, но о Битве деревьев здесь рассказывать долго, это уже совсем другое мабиноги. Скажем так, в то время Гвидион переживал весьма продолжительную пору переоценки себя – ни дать ни взять устроил новый захват Придайна: привёл на Остров Могущества целый новый народ и вот уж почти всю последующую эпоху усердно в упор не замечал, что белги даже не собираются чтить его больше, чем своего прародителя Белена Изначального Огня.
В общем, оскорбления от какого-то свинопаса, будь он даже Свинопасом, Гвидион стерпеть не мог.
– Тогда я убью тебя, – вскричал он, рассчитывая нанести такой удар, который отбросил бы Придери столь далеко, чтобы он никогда не вернулся обратно.
Гвидион принялся расти и становиться ярче, пока, наконец, не превратился в некое подобие солнца (жители Гвинедда, вот кого вам следует корить за неурожай в том неотмеченном хрониками году!), направив ослепительный жар на растерявшегося Придери, который никогда не видел ничего подобного. Зато нечто подобное уже видела и прекрасно помнила Рианнон, которая, будучи Махой, получила такой же удар от Балора во Второй битве на Равнине столбов. Рианнон была достаточно близко к месту событий – они с Манавидданом покинули свой холм, чтобы встретить Придери по дороге.
Пока Гвидион собирал силы, чтобы нанести свой губительный удар, белая лошадь и лазоревый конь преодолели немалое расстояние за считанные мгновения и встали между Гвидионом и Придери.
И смертоносный столп огненного света смёл из пространства троих: мать, сына и отчима. На их месте остался лишь туман…
***
– Я сослужу тебе службу в Аннуине, если ты сослужишь службу мне, – закончил Пвилл свой рассказ. – Рим уж почти весь Придайн себе подчинил, целая эпоха миновала, а я так и не могу отыскать ни сына, ни Рианнон, ни Манавиддана.
– А что этот? Гвидион? – спросил Мрачный.
– Пока что он бесполезен. Все эти годы он отрабатывает наказание, назначенное ему Матом ап Матонви, у которого всё ещё ходит в учениках.
– Хм, интересно, за что наказание?
– Там тёмная история. Я бы сказал… мрачная.
– Страсть как люблю мрачные истории, – попытался пошутить Мрачный. И у него это почти получилось. – Если они в Аннуине, то я, конечно же, найду их.
– В том-то и дело, что в Аннуине, боюсь, их нет, – вздохнул Пвилл.
***
Странно было бы Арауну не найти кого-нибудь в Аннуине. От мира смертных, признаться, он отвык. Если быть точнее, он туда не заходил с тех самых пор, как создал Кровавую реку. Дикая охота не в счёт, ибо в эту пору и Кровавая река – не граница, а так, ручеёк, который вброд можно перейти любому.
Конечно же, ничто ему не препятствовало выходить к смертным в любой момент, но это было как-то… без надобности, что ли: он постоянно видел их в изрядном количестве. Правда, уже умершими.
– Значит, Мудрый, ты считаешь, что они в мире людей.
– Да, Мрачный.
– В нашем мире людей? Не за морем?
– Да, я так чувствую. Я так предполагаю. Я об этом знаю.
– Чувствуешь?
– Чувствую.
– Предполагаешь?
– Удар Гвидиона, сколь силён бы он ни был, не мог отбросить их столь далеко от наших мест – три бога приняли его, пусть один из них почти ещё дитя. К тому же Манавиддан – хозяин тумана, который слушается его, словно любая из твоих гончих. И он мог успеть призвать туман, который даже без явно сформированного желания унёс бы их в то место, которое Мананнану знакомо. Хотя… мало ли где бывает сын Моря!.. Я целую эпоху ищу их. Я забыл о своём народе: в мои земли почти без боя и сопротивления вошёл Рим и до сих пор хозяйничает там (правда, мои люди мудры, и я предрекаю, что исход Рима из Придайна начнётся именно с деметов). Я исходил все пути под курганами, вспомнив, как мой народ возвращался обратно. Я ждал их там, звал, сторожил на всех перекрёстках. Знаки, которые я чертил, и заклинания, которые я творил, подняли бы уже целое войско мертвецов-людей. Если бы они были где-то вне наших земель, мой зов вернул бы хоть одного из них.