Многовековая память подсказала Арауну, что нужно делать дальше. Ведь дети – а умершие дети, которых он встречал, от этих двух живых мало чем в его понимании отличаются – очень любят играть. Даже порой сильнее, чем это любит делать Маленький народец. Поэтому даже то непростое испытание, которое предстоит пережить этим близнецам, придётся облечь в непринуждённую игру, решил Мрачный.
– Как вы думаете, малыши, сколько историй может знать владыка Аннуина?
Мы надолго задумались. Наверное, даже было слышно, как переговариваются меж собой наши мысли.
– Не трудитесь, – отреагировал Араун, – очень много. Но сейчас расскажу лишь одну.
– Про Артоса-Медведя? – с надеждой спросил я.
– Надоел уже с этим Артосом! – Гвенддид, надув губы, пихнула меня локтем в бок и тут же получила сдачи. – Ай! Дома все уши про него прожужжал. Артос – то, Артос – сё!
– Нет, – ответил Араун, – не про Артоса-Медведя. По крайней мере, не сегодня. Но, думаю, вам будет интересно. Если мы в тишине и спокойствии дойдём до моей обители, то вы услышите эту историю, – он было собрался двигаться дальше, но на первом же шаге задержался, развернулся вполоборота и направил на нас указательный палец правой руки. – Один звук от кого-то из вас, и истории не будет!
Не то что нас поставили в рамки или нас заинтриговало обещание Арауна что-то интересное поведать, но остальную часть пути мы проследовали молча. Мрачный всегда знает, где проводить границы.
Чертоги Арауна оказались столь же мрачными, как и он сам. Казалось, что над этим каэром никогда не заходит солнце. То есть по цветовому обрамлению там вечный закат, настолько всё зловеще-красное.
– Итак, садитесь, – Араун указал на покрытые мехами высокие скамьи. Мы кое-как взобрались на них. – История:
В далёкой полдневной стране, где почти нет зимы,
Родились два брата на стыке света и тьмы,
Родились они, близнецы, от смертной жены
И бога, который верховным прослыл средь людей той страны.
И бог был другой, что воспитывать их подвизался,
Но в той далёкой стране, если честно признаться,
Должен герой быть один. Оказалось бы внове,
Что наступила пора, когда будет их двое.
И чтобы правдою мир не сразить наповал,
Подвиги двое свершали, а лавры один принимал.
– Всё. Конец истории.
– И кто же из них принимал эти… лавры? – не удержался я.
– Оба и принимали. По очереди, – ответил Араун.
– А я догадалась, я догадалась! – хвастливо заболтала ногами Гвенддид.
– Не умничай, – ляпнул я. – Так неинтересно. Дядя Мрачный, а зачем им такое вот «по очереди»?
– Зачем это им, то их дело. У нас же героев будет двое.
– Двое близнецов… получается, ты про нас говоришь? – спросил я.
– Получается, да. Тёмного Горбуна вы же оба помогли сразить?
При звуке этого имени у меня нехорошо заурчало в животе. Гвенддид взглянула на меня:
– Он приходит к Мирддину, когда тот спит. Очень часто. Я боюсь.
– Здесь Кромм не потревожит твоего брата, – заверил её Араун. – Он не придёт ни во сне, ни наяву. Пока мы сами его не позовём.
– А мы его позовём? – удивилась Гвенддид.
– Когда придёт время. У нас есть год и один день, чтобы подготовиться.
– Целый год?!
– Неужели, Мирддин, ты думаешь, что это много? Поэтому за дело мы принимаемся немедленно! Быстро повскакали с места и бегом тащить дрова в очаг. Нас ждёт ужин!
На ужин в большой длинный зал вошла гигантских размеров лохматая чёрная в оранжевых пятнах Свинья и послушно подставила бок под нож Арауна. Нас гостья одарила приветственным хрюком.
– Это Хен Вен, – объяснил Араун, отрезая от неё ломоть. – Поприветствуйте её. Обязательно употребите слова «достопочтенная» и «уважаемая». Она – старейшина Стада Аннуина, я специально позвал её, чтобы она потчевала дорогих гостей.
– Здравствуй, о, досто… досточтимая Хен Вен! – поздоровалась Гвенддид. – Ой, а ей не больно?
– Нет, – отозвался Араун, погрузив мясо в котелок над огнем. – От неё – буквально – не убудет.
– Спасибо тебе, уважаемая Хен Вен, за угощение! – обратился к ней я.
Старейшина Стада, целая и невредимая, ласково взглянув на нас, потешно затрусила к выходу.
***
– Герои истории, которую я вам рассказал, – начал Араун, – совершили двенадцать подвигов. Я же дам вам двенадцать наставлений и одно – в последний день – испытание, – мы перенеслись из чертога Арауна в совершенное ничто. – Итак, я – Араун, владыка Аннуина. В Иверддоне меня называют Донн. Тёмный. Мрачный. Это всё я. Между мною и мною границ нет. Передо мной – вы, Мирддин и Гвенддид. На год и день вы – мои ученики. Это – грань между нами, между вами и мной. Моё слово – ваше действие. Можете считать это игрой. Но правила игры следует соблюдать. Правила игры – это её границы. Вот вам наставление первое.