Имрик отослал Титанира к остальным и жестом поманил к себе Дориена.
— У тебя озабоченный вид, брат, — сказал подошедший Дориен.
— Боюсь, Маэдретнир — последний из неспящих драконов, — сказал Имрик.
— Будем надеяться, что нет, — ответил Дориен. — Именно страх перед драконами хранит покой Каледора. Если бы стало известно, что сила гор растрачена, нашему княжеству пришлось бы туго.
— И очень туго, — сказал Имрик с тяжелым сердцем. — Не говори об этом ничего даже Каледриану. Ему сейчас не нужны дополнительные тревоги.
— Как скажешь, брат, — сказал Дориен. — День, когда драконьи князья не смогут летать, будет днем падения нашего княжества.
— Не будет, пока я жив, — буркнул Имрик и похлопал по мечу в ножнах у себя на поясе. — Драконы — не единственное наше оружие.
Через несколько дней после возвращения в Тор Калед Каледриан вызвал Имрика в большой зал дворца. Когда Имрик пришел, братья и кузен уже ждали его, и с ними еще несколько городских князей.
Взгляд Имрика привлек сокол, сидящий на спинке трона брата, безмятежный, как певчая птица. Каледриан держал что-то в руке, а на сиденье трона валялся маленький бархатный мешочек.
— Твой призыв показался мне срочным, — сказал Имрик, размашистым шагом вступая в зал. — Что тут у вас?
— Я подумал, что лучше будет нам посмотреть на это всем вместе, — ответил Каледриан. — Это прислал Тириол из Сафери.
Каледриан раскрыл ладонь и показал сверкающий желтый кристалл. На каждой из его многих граней была вырезана маленькая руна. Князь вытянул руку с кристаллом и произнес короткое заклинание из приложенной к кристаллу записки.
Имрик почувствовал, как затрепетала в воздухе магия, излучаемая камнем.
Кристалл засветился ярче, золотистые пятна света легли на пол, на стены, на потолок.
Как вливающееся в окно солнце, сияние рябило, переливалось, шевелилось, в нем возникали более темные тени. Имрик чувствовал прикосновение магии к коже, глаза воспринимали какой-то свет, и предметы в этом свете не отбрасывали теней.
В колеблющемся свете возник силуэт — волнующийся образ Тириола. Он стоял со сложенными руками, сунув руки в рукава мантии. Детали пейзажа за его спиной трудно было различить: марширующие войска и расплывающаяся высокая башня. Призрачная фигура смотрела прямо перед собой, на пустую стену за спиной Каледриана.
— Поздравляю вас, князья! — произнесло видение Тириола. Звук будто рождался прямо в воздухе, не оставляя эха. — Я спешу сообщить вам, что у меня важные новости с севера. Князь Малекит напал на Анлек и одержал победу. Морати он взял в плен и восстановил в Нагарите свое правление.
Видение замолчало и отвернулось, будто Тириол что-то пробормотал про себя, а потом опять стал смотреть прямо перед собой.
— Пленение Морати мы держим в секрете, чтобы ее последователи не попытались напасть и отбить ее, — продолжал маг. — Малекит с небольшим отрядом сопровождает свою мать в Тор Анрок, дабы она предстала пред правосудием Короля-Феникса. Зная, что у многих есть на нее обиды, Малекит распространил на все княжества приглашения — послать представителя ко двору Бел Шанаара, чтобы узнать приговор Короля-Феникса. Приезжайте быстрее.
Изображение задрожало и исчезло, оставив на миг еле заметный свет внутри кристалла, и тот почти сразу погас. Каледриан сомкнул вокруг него ладонь.
— Малекит приглашает нас в Тор Анрок? — Тиринор заговорил первым, недоверчиво повысив голос. — Он себя ведет так, будто Король-Феникс — он, а не Бел Шанаар.
— И против Малекита обвинений не меньше, — сказал Дориен. — Его пятидесятилетнее пренебрежение своим княжеством многим принесло несчастье.
— Я поеду, — сказал Имрик.
— Ты сам это предлагаешь? — спросил Каледриан, не в силах скрыть удивления. — Ты знал, что я тебя попрошу?
— Разумеется, — ответил Имрик, вздыхая и смиряясь с неизбежным. — Не стоит отрицать.
Каледриан слегка смутился, потом кивнул.
— Хорошо, что поедешь ты, — сказал он. — Малекит будет просить милости для своей матери. Ты должен не допустить, чтобы Морати ее получила.
— Не допущу, — ответил Имрик. — У нее кровь на руках.
Дворец Тор Анрока продолжал расширяться даже в то короткое время, что Имрика здесь не было. Получая дары от благодарных князей, Бел Шанаар роскошно меблировал свои залы. Пол устилали золотые плиты, и не меньше чем шестьсот гобеленов закрывало стены зала над скамьями, и на каждом был вышит пейзаж из Ултуана и земель с другой стороны мира. Имрику неприятно было увидеть многие свои завоевания, висящие на стенах дворца у эльфа, который никогда не обнажал меча за изображенные на гобеленах земли. На серебряных цепях свисали с потолка дюжина фонарей гномьей работы, и каждый горел чуть иным оттенком светло-желтого.