— Не мне, — ответил Имрик, глянув на Каледриана.
Брат хотел что-то сказать, но Имрик возвысил голос, не давая себя перебить:
— Я приглашен Корадрелем на охоту в Крейс и поеду туда. Ты слишком долго избегал встреч с другими князьями.
Каледриан хотел было заспорить, но суровый взгляд Имрика предупредил его возражения. Правитель Каледора неохотно кивнул и повернулся к Тиринору:
— Я поеду на остров Пламени на совет, а ты будешь меня сопровождать.
— Не возражаю, — ответил Тиринор. — Никогда не видел святилище Азуриана изнутри. Поглядеть на священное пламя, благословившее Аэнариона, — большая честь.
— Я уезжаю послезавтра, — сказал Имрик. — До побережья можем доехать вместе. Я сяду на корабль, плывущий к северу, а ты — к востоку.
— Мы пришлем весть о том, что там произойдет, — пообещал Каледриан.
— Не присылай, пожалуйста, — ответил Имрик. — Мне это все неинтересно. Просто повторение истории. Я буду в горах.
Каледриан нахмурился:
— А если понадобится твоя помощь, что мне тогда делать? Тебя же ни один гонец не найдет.
— Так и задумано, — сказал Имрик. — Тебе придется самому принимать решения, брат. Я тебе помочь не смогу.
Герольд Бел Шанаара в тот же вечер отбыл обратно с известием, что Каледриан дал согласие быть в совете. Имрик ночь провел с семьей, обещал Титаниру голову гидры в подарок. Утром он уехал из города с Каледрианом и Тиринором, довольный, что сумел не ввязаться в ненужную ему интригу.
В святилище князья, собравшиеся вокруг расставленных подковой столов и стульев, гадали о причине опоздания Бел Шанаара и Малекита. Элодир приехал из Тор Анрока с вестями, что его отец и князь Нагарита вскоре появятся, но даже наследник трона Тиранока уже волновался, что их нет.
— А что, если сектанты пронюхали об их планах? — спросил Элодир у Тиринора.
Они стояли вдвоем у стола возле входа в пирамидальное святилище, и в центре храма горел многоцветный столб огня — пламя Азуриана. Другие князья и их помощники расселись, готовясь начать совет, как было уже несколько раз за последние дни. Прямо напротив священного пламени сидел верховный жрец Миандерин, и посох, знак его должности, лежал у него на коленях. Другие жрецы двигались между столами, наполняя кубки вином или водой и предлагая фрукты и сласти.
— Я бы не стал этого опасаться, — ответил Тиринор совершенно ровным голосом. — Твой отец — Король-Феникс, а князь Малекит — самый прославленный в Ултуане воин. Скорее всего, их задержали свежие новости из Нагарита.
— Да, ты прав, — сказал Элодир и уже собирался вернуться к своему месту, как в святилище вошел молодой жрец.
— К причалу подходит корабль под флагом Тиранока! — объявил он и встал со своими товарищами вдоль белых каменных стен.
По собранию прошел говор, Тиринор подсел к Каледриану за стол, выделенный для представителей Каледора.
— Самое время, — сказал Каледриан. — Наверное, к лучшему, что Имрик не приехал. Его бы эти задержки могли довести так, что он бы в драку полез.
— Я подозреваю, что ближайшие дни будут заняты активными перебранками, — ответил Тиринор. — Отсутствие моего кузена уже неоднократно отмечалось. Некоторые считают, что ему следовало бы быть здесь и принять на себя звание командующего армией.
— Он свое мнение по этому поводу высказал ясно, — возразил Каледриан. — Если Имрик решительно не желает участвовать в этой кампании, то я его понимаю и уважаю его желания. Он и без того уже достаточно послужил Каледору.
— Мы с Дориеном сражались в колониях не меньше, — сказал Тиринор.
Каледриан улыбнулся и потрепал его по руке:
— Я это помню. И все же мой отец именно Имрика назвал носителем меча Каледора. А ноша это тяжкая.
Они замолчали при появлении на пороге святилища новых пришедших.
Малекит вошел и встал рядом со столом, предназначенным для Бел Шанаара, заработав при этом хмурые взгляды от Миандерина и нескольких князей. Тиринор почувствовал, как рука Каледриана сильнее сжалась на его плече. Что-то тут было не то, и Тиринор это почувствовал при самом появлении Малекита. Князя наггароттов сопровождали два рыцаря со свертками в руках. Малекит оперся на стол кулаками в кольчужных перчатках и вызывающе оглядел совет.
— Слабость торжествует! — презрительно бросил князь Нагарита. Тиринора передернуло от прозвучавшего в голосе яда. — Слабость охватила наш остров. Самолюбие привело нас к бездействию, и сейчас, быть может, время действовать уже упущено. Самоуспокоенность правит там, где должны командовать князья. Вы позволили процветать культам разврата и палец о палец не ударили, чтобы им помешать. Это вы смотрели на чужие берега и считали золото, позволяя ворам проникать в ваши города и села и красть ваших детей. И это вы от равнодушия вашего позволили изменнику носить корону Короля-Феникса!