– Пока, я скоро вернусь.
Глеб не вышел её провожать и даже не откликнулся. Сердце Ларисы вновь кольнуло от плохого предчувствия. Неужели всё исчезло, та одурманивающая забота, нежность, теплота. Она шла вперёд, не отображая ничего вокруг, погружённая в мысли и переживания.
– Эй, тетя, поделись деньжатами.
Лариса вздрогнула и подняла глаза. Выход из арки перегородили два парня. Один более рослый и широкий в плечах. Второй поменьше и в кепке. Хотя при тусклом освещении она бы и так не смогла разглядеть лица.
– Что застыла? – поторопил всё тот же противный голос парня в кепке.
– Ребята, да у меня почти ничего нет. Я в магазин пошла, – испуганно пробормотала Лариса, осторожно пятясь обратно во двор.
– Нет, так дело не пойдёт, – хмыкнул парень. – Мы натурой не возьмём, на старенькое не тянет. – И, блеснув своим остроумием, заржал.
– Доставай деньги, – гаркнул второй.
Лариса вздрогнула, развернулась и побежала. В следующий момент она почувствовала удар в спину, упала и, ударившись головой о бордюр, погрузилась во тьму.
– Ты что её грохнул? – разозлился парень в кепке, забирая женскую сумку. – Нам только мокрухи не хватало.
– Откуда я знаю, – огрызнулся второй, наклоняясь над лежащей без сознания Ларисой и сдёргивая с её ушей золотые серёжки. – Валим, пока никого нет.
-//-
– Извините, но, сами понимаете, вы почти месяц были на больничном, а у нас квартальный отчёт, – сбивчиво говорил Константин Егорович, директор частной фирмы, где Лариса проработала последние восемь лет.
«Я у вас почти с основания, – подумала она. – Никогда не отдыхала больше двух недель, когда просили, задерживалась… А случилось несчастье и враз стала не нужна. Взяли молодую и здоровую». Голова вновь запульсировала болью, Лариса поморщилась и закрыла глаза.
– Вам плохо? Может, воды? – засуетился Константин Егорович.
– Нет, – тихо ответила Лариса, заставляя себя растянуть губы в улыбке. – Всё в порядке.
Получив расчёт, она вышла из здания и, с трудом дойдя до скамейки в аллее неподалёку, села. Перед её глазами мелькали тёмные мушки, а виски словно сдавливали железные обручи.
– Боже, за что всё это? – прошептала она, а потом, вспомнив о муже и дочери, смутилась: «Они считают, что я их предала… Возможно, я поступила эгоистично, но ведь жизнь одна».
Николай звонил Ларисе в больницу, интересовался самочувствием и предлагал помощь. Алёна тоже не забыла маму и два раза приносила фрукты. Глеб же приходил только раз, сказал, что очень занят, ищет новую квартиру в более приличном районе, чтобы больше такого не повторилось.
«Не стоит унывать, – подумала Лариса. – Голова должна скоро пройти. Врач же говорил о последствиях сотрясения. Работу найду. Конечно, тяжело в сорок пять всё начинать сначала, но ничего, справлюсь. Главное – у меня есть Глеб и Алёна. Не каждому везёт обрести любовь и родить прекрасную дочку. Жаль, что я уже не в состоянии подарить Глебу ребёнка». Хотя он и говорил, что это для него совершенно не важно, Лариса переживала: «Я так боюсь его потерять». Ей нестерпимо захотелось услышать любимый голос, и, достав мобильник, она набрала номер. Длинные гудки и недовольный голос Глеба:
– Да.
– Привет, дорогой. Как дела?
– Нормально, – отрывисто отозвался он.
– Ты где сейчас?
– Где-где. На работе, конечно.
Лариса смутилась от его тона и спросила:
– Прости, я не вовремя позвонила, ты занят?
– Да так. Что ты хотела?
– Просто услышать твой голос… Глеб, меня уволили, – пожаловалась Лариса и всхлипнула.
– Вот, чёрт. Возможно, это и к лучшему… Слушай, я давно хотел с тобой поговорить, но всё как-то навалилось.
От его слов сердце женщины сжалось в плохом предчувствии, а головная боль вновь запульсировала: «Нет! Только не это! Он не может меня бросить! Я этого не переживу!».
– Ой, ладно, дорогой. Я побежала в магазин, вечером тебя ждёт романтический ужин, – затараторила Лариса. – Мы так давно не устраивали праздников. Люблю тебя. До встречи. – И быстро нажала отбой, боясь не услышать в ответ: «Я тоже тебя люблю».