«Повезло, что аллергия не привела к отеку Квинке, иначе мне уже ничто не смогло бы помочь».
Теперь требовалось разобраться с рукой. Он попытался закатать рукав, но зашипел от боли – лекарство еще не начало действовать. Тогда он расстегнул пуговицы пыльника и куртки и долго стягивал, орудуя одной конечностью и извиваясь всем телом. Оставшись в кофте, он задрал рукав и с недоумением воззрился на опухшее предплечье. Похоже, он действительно сломал руку. Разумеется, не когда его били хулиганы из видения, а когда падал в обморок, искусанный барбарисовыми мухами. Нужно было немедленно зафиксировать кость, чтобы избежать возможного смещения. Он глазами порыскал вокруг и обнаружил поблизости подходящую палку, уложил ее вдоль предплечья и крепко зафиксировал бинтом. Получилось не слишком надежно, но лучше в его положении вряд ли вышло бы даже у Волкогонова. Мотать одной правой – та еще морока. Путешествие только началось, а он уже лишился одной рабочей руки, даже не представляя, как ему теперь справляться одной лишь правой.
Кое-как он затолкал забинтованную руку в рукав сначала куртки, затем пыльника. На это ушло много времени. Петр соорудил нашейную петлю и аккуратно вложил в нее конечность в самодельном лубке – хоть какая-то поддержка.
– Выглядит неплохо.
Боль отступила, и отек с лица немного спал. Рюкзак снова отправился за спину, а в правой руке появилась палка на манер посоха – так идти оказалось гораздо удобнее. Только теперь он с отвращением посмотрел на барбарисовое дерево. В его плодах больше не ютились мухи, и оно скорее напоминало брошенный дом, и тем не менее Петр решил поскорее уйти отсюда, чтобы вновь не встретиться с этими жуткими насекомыми.
Теперь сладкий запах барбариса не вызывал ничего, кроме тошноты, и он поспешил миновать дерево и удалиться подальше в чащу.
На ходу Петя размышлял о том, что случилось много лет назад. Тогда обидчикам все сошло с рук: они божились, что пальцем его не трогали и он сам стал виновником травмы, неудачно упав на банкетку в школьном коридоре. А так как свидетелей инцидента все равно не было, директор предпочел поверить им, а не Пете. Еще бы! Вряд ли в Департаменте образования его погладили бы по головке, узнав, какое хулиганье воспитывается в школе, которой он вроде как руководит. Родители же вообще не приняли сторону сына, обвинив его в неловкости и невозможности постоять за свою честь, поэтому он был наказан и лишен возможности целый месяц выходить на улицу.
В детстве всегда много несправедливости. Все могло бы складываться иначе, если бы родители чаще слушали своих детей и больше им доверяли, но взрослые зачастую слишком заняты важными делами, которые на поверку оказываются куда менее значимыми, чем жизнь маленького человека, попавшего в трудное положение. Петин отец презирал собственного сына, считал его ничтожеством. Ему была чужда тонкая душевная организация мальчика, поэтому до самой смерти он никак не мог найти с ним общий язык. Впрочем, он не особо и старался. Мать изнывала под гнетом мужа-тирана и не смела ему перечить, изредка жалея сына.
Неприятные воспоминания поднимались в памяти одно за другим, давно похороненные вместе с детскими обидами. Он так и не смог простить своего отца, даже отправляя его в последний путь…
Чем дальше он углублялся в лес, тем сильнее ощущал полное одиночество, которое оказывалось частым спутником там, за пределами «Вятки», в большом мире, населенном такими же одинокими людьми. Находясь тет-а-тет с собой, всегда задаешься самыми важными вопросами, найти ответы на которые не так-то просто.
Лес стал темнеть, и Петр понял, что сто́ит остановиться на ночлег и запастись дровами. Конечно, здесь не водилось диких зверей, но коротать ночь в полной темноте было совсем неуютно.
Петр внимательно смотрел под ноги, собирая хворост и дрова, надеясь, что здесь нет никаких аномалий и ловушек. То ли ему повезло, то ли в этом лесу действительно оказалось достаточно безопасно. Запалив костерок, он вытащил из рюкзака банку с тушенкой и долго ковырялся, пытаясь открыть ее консервным ножом, что оказалось не так просто, когда у тебя всего одна функционирующая рука.
Чуть позже он жевал тушенку и размышлял, как ему дойти до конца одиночного маршрута с подобной травмой.
Треск огня снова напомнил о прошлом – к счастью, о более приятных эпизодах. Именно так он сидел с товарищами на ночной рыбалке, когда они собирались вместе и рассказывали интересные истории из своей жизни. Как давно это было…
Петр закончил трапезу и бросил банку в костер, затем подкинул еще дров и стал смотреть на пламя, привалившись спиной к стволу сосны, так приятно пахнувшему смолой. В целом, здесь и сейчас ему было не так жутко, как в походе с Волкогоновым и Борисом, когда он впервые ступил на землю «Вятки»[1].
1
Об этих событиях читайте в романе Юрия Смирнова «Новая Зона. Территория “Вятка”» (АСТ, 2023).