Да, на самом деле Мила угадала лишь с цветом кожи да пронзительным взглядом, но остальное хотя бы не противоречило ее фантазии.
Зато облик магистра Иэроса ее разочаровал. Другие дхеосы притягивали к себе внимание пестрыми нарядами и фантастическими прическами. А глава центра связи был бледным, с короткими темными волосами и спокойным взглядом иссиня-черных глаз. Даже нос с горбинкой и белоснежная куртка, заменявшая накидку магистра, не придавали образу изюминки. Если бы в графе «раса» не стояло «фобос», Мила приняла бы Иэроса за студента-старшекурсника.
«Фобос, значит», — поиск в базе данных Ордена выдал больше ста результатов. Но Мила ограничилась краткой справкой, которую планшет вывел наверху: «Фобосы — одна из четырех рас дхеосов, населяющих Пурпурный мир. Для подпитки пси-тела используют волны страха. При нахождении рядом с ними восприимчивые индивиды могут испытывать необъяснимое беспокойство. Обладают развитыми способностями к трансформации физического тела. Подробнее — см. работы проф. Креспена».
— И вот он должен насылать страх? Тоже мне ужас, летящий на крыльях ночи, — Мила зевнула и отложила планшет. Завтра ей предстояла новая тренировка с Рирхой и Хертой. Завтра начнутся занятия с Элли.
— И вообще завтра будет новый увлекательный день. Но сперва…
Еще утром Мила обнаружила в настройках комнаты узор, называвшийся «Кодовым». В этом режиме на стенах выступало полотно текста. Разумеется, зашифрованного.
— Разберемся с этим по-быстрому! — решила Мила, открывая текстовый редактор в планшете.
Час спустя глаза закрывались сами собой, голова гудела, а текст оставался набором латинских символов. Даже последняя строчка, состоявшая из короткого «Ayadaille», не поддавалась расшифровке.
— Нет, это издевательство какое-то! — воскликнула Мила, откидывая планшет в сторону. Повертев регулятор, она вернула волновые узоры и рухнула в кровать. Стена мигнула и оповестила о новом сообщении — Нобуо услышал шум и хотел убедиться, что его соседка в порядке. Мила тихо вздохнула и стала набирать успокоительно-извинительное сообщение.
— Хватит. Пора спать, — пробормотала она, гася свет.
Глава 8
Очередную прядь оттянуло назад. С тихим щелчком раскрылась заколка.
— Это неспроста, — Кларетта вздохнула и закрепила локон. Мила вздрогнула. Беспокойство в тоне Кларетты не пугало. За две недели общения посланница успела понять, что глава архива с волнением рассказывает даже о мелких неприятностях, вроде пропавшего из ремонтной мастерской набора отверток. Однако сегодня обычно аккуратная Кларетта вгоняла заколки резко, с напряжением. Значит, странные звери-мутанты с окраин Оморено, о которых она говорила, представляли серьезную проблему.
— Вы уверены, что они не появлялись раньше?
— На островах Оморено нет густой растительности, а эти существа размером с волка. Посланцы бы давно их обнаружили.
Кларетта покачала головой.
— Совсем скоро коронация принца Реджинолда. Уверена, это кто-то из придворных. Хочет помешать наследнику занять трон.
— Среди придворных всегда есть те, кто хочет чему-нибудь помешать, — ответила Мила и поморщилась — очередная заколка оцарапала висок.
— Неплохо сказано. И все же мне это не нравится. Семья Рапак-инве, эти гордецы, отказались от помощи Ордена. А ведь понимают прекрасно, что мутантов ни заклинательством, ни местной наукой не создашь. Кто-то воспользовался иномирными технологиями. Впрочем, Рапак-инве по-прежнему обижены, что их старшего ребенка забрали в Орден без их согласия.
Последняя фраза врезалась в мозг Милы так же сильно, как до этого шпилька в волосы. «А вдруг и мои родители были против? Да что там, я даже не уверена, что их предупредили, прежде чем забрать меня в Орден», — посланница поникла.
— Выше голову, Мила, — теплые пальцы Кларетты прошлись по затылку. — И еще, пока я помню. Возьми те листы бумаги, пожалуйста. Нужно передать их Зое.
* * *
Мила перевернула лист и тряхнула рукой. Уже целую страницу исписала, а ведь только начала рассказ. Но нельзя не уверить родителей в том, что кормят вкусно, люди кругом дружелюбные, а обстановка миролюбивая и безопасная. «За здоровье тоже не волнуйтесь. Врачи здесь очень умелые, — Мила хмыкнула, — особенно мистер Глаубер». Уже на первой неделе посланнице пришлось признать, что без помощи Рейна она бы долго оправлялась после операции. Сдержанно вежливый, скрупулезно внимательный и поразительно образованный, он лечил быстро и умело. Однако вслух Мила отделывалась сдержанной благодарностью и обещанием соблюдать предписания. «Кстати, его любимая фраза — «я полагаю». А «glauben» на немецком значит «полагать». Забавное совпадение, верно?» — вспомнила Мила, как пыталась подколоть Рейна. Улыбка быстро сползла с лица. В памяти всплыла холодная усмешка, которой Глаубер наградил ее шутку. «Лучше бы ворчать начал, как Херта», — подумала посланница и снова склонилась над листом. Самое время рассказать о том, как ее тренируют…
Херта тренировала жестко. Мила могла по тридцать раз отрабатывать один и тот же удар, а стражница даже не думала ее прерывать. Если посланнице давали передышку после двадцати раз, это считалось поблажкой. За поблажкой всегда следовала череда упражнений, чтобы не сбавлять темп.
Хуже всего пришлось, когда Рирха сочла, что Миле пора применять в бою оружие. Против того, чтобы посланница использовала фау-плекс, никто не возражал. Кларетта рассказала потом, что магистр Вайшер отчитал мистера Зеглера за своеволие, но его это мало волновало. Наоборот, он неоднократно заглядывал на полигон, чтобы узнать, как идет освоение его изобретения.
Но Миле было тяжело. Когда она тренировалась на манекенах, у нее неплохо получалось, если не брать в расчет множество промахов. Но вот сражаться с кем-то более живым, чем набивная кукла, Мила не могла. Сама мысль о том, чтобы ранить человека до крови, вызывала тошноту и липкий страх, сковывавший все тело.
Херта злилась. Она старалась это не показывать, но Мила видела перерастающее в ярость недовольство на лице стражницы.
— Великие Духи, да что с тобой такое?! — не выдержала она, когда Мила в очередной раз полоснула мечом по воздуху.
— Промахнулась, — Мила старалась не выдавать тревоги. Подобные «проявления слабости» сердили стражницу еще больше.
— Я вижу. А еще я видела, как ты этим же приемом разрубила деревянного болванчика надвое.
— Я предупреждала, что не могу сражаться с живым человеком.
— А в бою ты что будешь делать? Ждать, пока враги выпустят вместо себя зачарованных кукол?
Мила отвела взгляд.
— Давай хотя бы заменим мечи на деревянные шесты. Так мне будет легче.
Херта вздохнула и направилась к встроенному шкафу. Мила отчеркнула носком кроссовка линию — границу между собой и стражницей. «Почему она так злится? Людей в Сером мире учат, что убийство — это плохо. Она не может этого не знать. И потом, на свете мало проблем, для решения которых обязательно нужно убивать», — размышляла Мила, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Отвратительное, обезоруживающее чувство. Хотелось забиться в темный уголок и сидеть там, пока ее не вытащат и не согреют. Мила обхватила себя руками.
«Привет, я твой рассудок, — заговорил внутренний голос. — Хватит утопать в жалости к себе. Пора сосредоточиться на деле». «Да катилось бы все к черту!» — фыркнула Мила, но расстраиваться почти перестала. Как раз вовремя — к ней быстрым шагом возвращалась Херта. Она отдала Миле деревянный шест и забрала фау-плекс.
— Держи! Это обычный дзё.
— Спасибо, — тут посланница заметила, что стражница оставила себе клинок. — Эм, Херта, а тебе удобно сражаться с мечом на поясе?