Сколько его удерживали, он не знал. Судя по ощущениям, с момента, когда незнакомец ушел, прошло полдня. «Значит, я здесь не меньше суток», — думал Паулус. Он отлично понимал, что его не отпустят. Но как поступят? Будут шантажировать магистров, угрожая его убить? Или начнут пытать, чтобы выяснить, куда сбежали Элеонора и Зоя?
Паулус попробовал пошевелить руками — по ним прошелся разряд электричества. Видимо, заговорщики использовали электрошнур господина Зеглера. Таким же шнуром ему обмотали ноги до коленей. В основе изобретения господина Зеглера был стальной сплав, так что двигаться было тяжело и без подачи тока. Но чтобы окончательно обезопасить себя от способностей Паулуса, ему на запястья надели наручники.
Какая бы участь его не ждала, от нее не сбежать. Но он бы предпочел пытки. Ведь это значит, что врагам ничего не известно об их плане. «Плана у нас, правда, нет, но это не так важно», — хмыкнул Паулус. А еще это означает, что потайной ход не смогли открыть, и Элеонора спаслась.
Паулус прикрыл глаза и улыбнулся. Ситуация могла сложиться намного хуже.
Перегородка отъехала, включился свет — одна жалкая стенная пластина. Внутрь зашла стражница. Хезер.
«Вот ситуация и стала хуже».
— И ты с ними, — Паулус вздохнул. Когда-то эта бойкая девушка была близкой подругой Нобуо. Паулус помнил, как Мацусита восхищался ее стойкостью в сражениях и как ругал за несерьезность в остальное время. Паулусу же нравилось чувство юмора Хезер. К тому же своими кудрями она напоминала его отца и тетушку, а маленькой, крепко сбитой фигуркой и невероятной ловкостью — мать-эльфийку. А вот Элли ни шутки Хезер, ни ее внешность не нравились. Забавное совпадение, верно?
— Мне жаль, Паулус, — сказала Хезер. Исследователь вздрогнул: показалось, что подруга говорила искренне.
— Но мы вынуждены это делать. Так нужно.
— Я тоже обследовал подвалы не забавы ради. Так было нужно, — подражая ее тону, ответил Паулус.
— Верю, — она хмыкнула; будто действительно ничего не случилось, и она не предавала Орден. — А еще я верю, что ты не глупец и сам всё расскажешь.
— Всё? Что ж, могу всё рассказать. Никто точно не знает, когда и кем была создана вселенная. В Желтом мире…
— Я не об этом!
Хезер метнула обеспокоенный взгляд на перегородку. Судя по приглушенным голосам, там был кто-то еще.
— Прошу, не глупи. Скажи, куда сбежали твои спутники, назови их имена, назови тех, кто вообще знает о нашем существовании…
— И о вашем предательстве…
— Паулус! — Хезер стукнула его по затылку; в ушах зазвенело, хотя удар был несильным. — Ради всего святого, включи мозги. Не сознаешься — силой заставим. Ну что тебе этот Орден дал, а? Зачем за него цепляться?
— Хейз… Дамтум, как же тебе, оказывается, подходит это прозвище[1], — у Паулуса вырвался смешок. Стражница не отреагировала — продолжала буравить его испытующим взглядом.
— Орден дал мне немного, ты права. Но я не могу предать своего магистра — я слишком его уважаю. И своих друзей я не предам. И свой мир. Вы ведь и туда придете со временем.
— В том-то и дело, что нет! Нам достаточно одного мира. Понимаешь? Нам нужен дом.
— Нам? Это кому же?
— Нам — новым созданиям, рожденным из слияния безродных и людей. Мы…
— А-а-а-а, так вы создали кружок по человеководству…
— Паулус, прекрати свои шутки! — Хезер крутанулась на месте — она так часто делала, когда ею овладевало отчаяние.
— Я знал, что ничего не выйдет.
Внутрь зашел еще один незнакомец. Он выглядел стариком, пожалуй, на два десятка лет старше Матиаса Зеглера.
— Ладно, спаэль Нобили-субе, раз ты не послушал свою подругу, будешь слушать меня.
Старик крикнул за перегородку.
— Заносите!
По спине Паулуса побежали мурашки. Даже в сумраке он легко узнал Рейна Глаубера. Выглядел тот неважно: порванная рубашка, порезанные руки. Очков, которые вечно носил Рейн, не было.
Глаубер был без сознания. На глазах Паулуса, Рейна примотали ко второму стулу. Кажется, электрошнурами, но в полумраке нельзя было определить наверняка.
— Значит так, — старик указал на Рейна. — Господин Глаубер скоро станет одним из нас. Инсвенон уже провел соответствующую процедуру.
— Думаете, Глауберу хоть что-то известно? — Паулус изо всех сил разыгрывал презрение. Вдруг заговорщики решат, что Рейн бесполезен, и освободят его от эмоционика.
— Почти уверены. Но даже если он ничего не знает, он все равно станет нашим собратом. Пусть магистра Сабенн-кури мы не смогли сделать одной из нас, зато мы получим ее заместителя.
Паулус попробовал дернуть ногой — без толку. Оставалось только продолжать этот фарс, называемый разговором. Он бросил взгляд на Хезер. Та стояла в проходе, не сводя с него умоляющего взгляда. «Словно прежняя Хейз», — он покачал головой.
— И что вы от меня хотите? Аплодисментов вашему гениальному плану?
— Нет. Нам нужны ответы. Те, которые мы не сможем получить от господина Глаубера.
— С какой стати я должен вам помогать? Вы не отпустите меня и не освободите его.
— Видишь свою ошибку, сестра Тернер? — старик повернулся к Хезер. — Его не убедить. Поэтому будем действовать иначе. Брат Бойд, намекни спаэлю Нобили-субе, что может случиться с господином Глаубером.
К затылку Рейна приставили бластер.
— Нам необходимо, чтобы заместитель магистра Сабенн-кури стал одним из нас. Но это не обязательно должен быть Рейн Глаубер.
— И вы готовы вместе с Глаубером убить вашего собрата?
— Нет. Мы разделим их, и Инсвенон станет временным носителем для безродного. Ты думаешь, мы настолько глупы в своей жестокости? — сердито фыркнул старик.
«Я не думаю, я все проверяю, как и подобает исследователю,», — кивнул себе Паулус.
Старик сверлил его взглядом. Хезер заметно нервничала. Паулус продолжал молчать.
— Раз ты не хочешь говорить, мы уходим. Не слишком далеко. Решайся скорее.
Все пятеро вышли, погасив свет и оставив Паулуса наедине с бесчувственным телом Рейна. Только прерывистое дыхание напоминало о том, что Глаубер жив. Паулус напряг все органы чувств в попытках ощутить эмоционика внутри Рейна. Мощные вибрации, исходящие от тела, он уловил мгновенно. Но они почти не отличались от тех, что исходили от темпераментных людей, вроде Элли. Паулус окончательно сник. Он ничем не поможет Дереку и остальным. «Была бы с нами Мила», — подумал он с грустью. Но посланница находилась далеко и, возможно, влипла в еще более неприятную ситуацию. «Духи милостивые, пусть у них с Реджинолдом все получится!» — взмолился Паулус, хотя не очень верил, что его мольбы что-то изменят.
Вдоль стены пронеслась тень. Исследователь присмотрелся. Перегородка оставалась неподвижной, а комната — тихой и темной.
— Ни звука, — прошептал возникший возле Паулуса мальчик. Не успел исследователь вздохнуть, как ребенок вернулся к привычному облику.
— Господин магистр?
— Тс-с-с-с.
Иэрос опустился на колени и принялся развязывать шнуры на ногах Паулуса. Исследователь же мысленно благодарил духов за своевременную помощь. Он так зациклился на Миле — и на Элли, но это не важно — что забыл о дхеосах. «Наверное, Аминта убедила Иэроса помочь нам», — радовался Паулус, уже предвкушая побег и торжественное возвращение к Элеоноре и Зое.
Фобос выдохнул. В руках он держал развязанные электрошнуры. Паулус встал и сразу рухнул обратно, оцарапав спину о шипы. Пережатые шнурами конечности еле двигались, боль отдавалась волной иголок под кожей. Иэрос нахмурился. Особенно его беспокоили наручники — он не мог снять их без ключа.
Паулус мотнул головой в сторону Рейна, но Иэрос отрицательно покачал головой. «Что?! — лицо Паулуса исказило негодование. — Мы не можем его бросить!». Вслух он ничего не сказал, но фобос понял и так. Он виновато пожал плечами и подошел к перегородке.
Паулус собирался возразить, но замер, пригвождённый к месту. На него накатила волна животного страха — та, из-за которой ты мчишься в ближайшую пещеру и прячешься, закрыв глаза и уши. Паулус сполз под стул, но чудище схватило его за руку, а когда он попробовал закричать, заткнуло рот шипастой ладонью со вспухшими венами.