— И ни на одной не женился?
— Нет. Мне иногда кажется, он своими похождениями старался заставить Грейс ревновать. Но эта версия звучит чересчур романтично, — рассмеялась Сесилия. Мила улыбнулась. Однако она охотно могла поверить и в такое.
— Грейс не ревновала?
Сесилия усмехнулась.
— Грейс не допускала и мысли о романе с Дереком. По ее мнению, он слишком беспечен.
— Магистр Клэптон?!
— Ты не видела его в юности. Дерек действительно смотрел на многие вещи с легкостью. В том числе на то, что наш мир контролируют пришельцы. Он просто не обращал на это внимания.
— И Грейс это не нравилось?
— Нет, — Сесилия пожала плечами.
Мила чувствовала, что миссис Креспен недоговаривает. Но не знала, как спросить об отношении Грейс к Старшим друзьям и получить правдивый ответ. Пришлось сменить тему:
— А что с отцом Жоэль? И Элеоноры? Они ведь оба французы, а здесь живут англичане.
— К Старшим друзьям бы вас на разъяснительную беседу, — Мила отшатнулась, но широкая улыбка Сесилии ее успокоила. — Мы теперь единый народ, земляне. Но вы правы. Здесь всегда была родина англичан и всегда будет. Однако так вышло, что Британские острова — одно из немногих мест, где можно говорить на разных языках и праздновать, к примеру, день Святого Патрика[2]. Приходиться делиться нашей привилегией с другими нациями. Но есть и плюсы. Например, к нам может приехать обаятельный ученый с чарующим акцентом.
— К тому же холостой. И не один, а с другом, — подхватила Мила, поняв, к чему ведет миссис Креспен.
— Верно. Хотя Коум Морель, в отличие от Тео, не цеплялся за родной язык. Да и его родина — не бывшая Франция, а Канадская Федерация. И ко всему прочему, он был вдовцом с семилетней дочкой на руках.
— Так Элли не родной ребенок Грейс, как и Аркелл?!
Сесилия кивнула. Мила вспомнила, как Элеонора рассказывала о вступлении в Орден: «Мачеха узнала почти сразу».
— Знаю, они очень похожи. Коум надеялся, что это поможет им подружиться, тем более что родная мать Элли умерла, когда та была совсем маленькой.
— Но они не подружились? — спросила Мила, уже зная ответ.
— Нет.
— А за что она недолюбливает магистра Дерека?
— Скажем так, когда-то она доверяла ему больше, чем отцу. А он не оправдал ее ожиданий.
Миссис Креспен поднялась с кровати, давая понять, что разговор закончен. Мила, конечно, хотела знать больше, но понимала, что ни из Сесилии, ни из Грейс, ни из Элли она ничего не вытянет. А из магистра Клэптона?
— Пожалуйста, не спрашивайте Дерека о семье Морель. Хорошо? — спросила Сесилия, остановившись у двери.
Мила сглотнула: именно так она и собиралась поступить.
— Конечно. Я не стану этого делать.
Сесилия коснулась дверной панели, и та отъехала в сторону.
— Простите, — она перевела взгляд на поднос, — кажется, наша беседа лишила вас теплого завтрака.
Мила отмахнулась. Сесилия улыбнулась и вышла. Дверь бесшумно закрылась.
Мила со спокойной совестью и неспокойной душой подскочила к столу и сняла крышки.
— Итак, — улыбнулась она, беря в руки ложку, — овсянка, мисс!
Последний раз она ела эту кашу в летнем лагере. Вот только та овсянка была неотделима от тарелки. Хоть ты ложкой ее колупай, хоть тарелку вверх дном переворачивай. С тех пор Мила к антигравитационной каше не притрагивалась. Сегодня она сделала исключение. Очень вкусное исключение, надо признать.
— Привет, спящая посланница, — Либер, как всегда, врывался без стука. «Интересно, откуда у него ключи?» — подумала Мила, вспомнив о подозрениях Реджинолда.
— И тебе доброго утра.
— Разумеется.
Либер оперся о косяк. «Похоже, им снова оправляет одна из зловредных сущностей».
— Столько еды, — он покосился на ее тарелку, с которой стремительно исчезали тосты и яичница. — Ты не лопнешь, милая?
— А ты подвинь тарелку и отойди, — фыркнула Мила. Однако Либер оказался прав. Она даже не притронулась к фруктам, а уже наелась. Мысленно пожалев о зря потраченных продуктах, посланница взяла в руки чашку и сделала пару глотков.
— Кстати, Либер, ты мне кое-что обещал.
— Я помню, — Либер размазал джем по оставшемуся тосту и надкусил.
— Я здесь ради этого, — добавил он, жуя. — Как только закончишь утолять голод, я готов утолить твою жажду знаний.
— Хороший каламбур, — с каменным лицом ответила Мила. Аппетит пропал окончательно, а внимание целиком переключилось на Либера.
Опустошив чашку, Мила встала из-за стола.
— Вот и славно. Горничные все уберут, — Авве-кансе подхватил с блюда абрикос.
— И как ты собираешься говорить с набитым ртом? — проворчала Мила, закрывая дверь номера.
— Ну, по довоге ном гововить немза будет, — промычал Либер; закинув косточку в вазу у стены, он продолжил: — У меня забрали гиромобиль.
— Так ты сегодня тщедушный пешеход, — Мила захихикала, но быстро умолка. Пусть у Либера не было гиромобиля, зато метательные иглы остались.
— Увы, я теперь озерник прямоходящий, ничего не водящий, — не без иронии ответил он. Посланница оторопела. Либер вмиг растерял свою язвительность, став серьезным и печальным.
— Либер?
— Я вернулся. Тот я, который хочет тебе все рассказать.
Мила кивнула и замолчала. Либер тоже. За весь путь до верхнего яруса Снэйл-сити они заговорили один раз — посланница спросила про Реджинолда и Жоэль. По словам Либера, юная посланница поехала на встречу с подругой: редкое удовольствие из-за ее работы в Ордене. Принц оставался у Грейс в штабе.
Мила перевела взгляд с непривычно добродушного Либера на небо за стеклом автобуса –если эту стальную дыню на колесах можно назвать автобусом. Поверх серой глади ползли пухлые тучи.
— Кажется, будет ливень. У тебя есть зонтик?
— Не волнуйся, дождь нам не страшен, — Либер хитро улыбнулся. Мила кивнула, изображая спокойствие. Кончиками пальцев она коснулась скрытого под кофтой пояса, где был закреплен фау-плекс. После вчерашней оплошности Мила поклялась всегда держать оружие при себе. Даже ночью оно лежало у нее под подушкой. Из-за этого посланница боялась шевелиться: вдруг случайно нажмет кнопку, фау-плекс станет косой и отсечет ей голову. Волосы потерять было не так обидно.
— Пойдем, — Либер пропустил Милу вперед. Проходы возле дверей автобуса разделялись на две части: правая для выходящих, левая для входящих. Судя по тому, как стояли люди на остановке, соблюдение правила давно превратилось в привычку.
Автобус остановился, двери отъехали в стороны, два людских потока пришли в движение. Но как только Мила шагнула вперед, Либер притянул ее к себе за локоть. Не успела она опомниться, как пол под ногами исчез, а улица превратилась в картинку из разноцветных граней, мгновенно принявших форму большого темного зала. «То же происходило, когда мы переместились в Пурпурный мир!»
Мила огляделась. Ее окружали огромные площади и высокие стены. Тусклый свет падал из окон под самым потолком, усиленном стальными балками. Справа протянулась линия конвейера с установленными вдоль нее роботами.
— Мы в ремонтном цехе для строительной техники. В целях безопасности его построили в пригороде Снэйл-сити. Мы въезжали в город с другой стороны, поэтому ты и не увидела.
Либер говорил так, будто именно об этом хотела узнать Мила. О каком-то цехе. Не о том, как они в этот цех попали. Впрочем, сопоставив факты, посланница сама все поняла.
— Ты украл универсальный ключ!
— Милая…
— Не надо меня так называть!
— Хорошо, Мила, только успокойся, — Либер поднял руки в примирительном жесте. — Да, у меня универсальный ключ. Но клянусь, я его не крал.
— Значит, за тебя это сделал кто-то другой.
Мила скрестила руки на груди. Немного подумав, она уперла их в бока — поближе к поясу с оружием. Зрение сосредоточилось на энергии внутри Либера.
— Я не крал ключ и не просил украсть его. На твоем месте я бы задумался, кто это был.
— Я об этом давно думаю. Но сейчас, — Мила выделила последнее слово, — я хочу знать, что случилось именно с тобой. Почему я чувствую внутри тебя, не знаю, некое существо? Откуда оно? И как оно тобой управляет?