— Потому что, если бы мы были, я бы засунул руку под твое платье… — он делает паузу и шепчет. — В твои трусики.
— Кто сказал, что я их ношу? — говорю на одном дыхании.
— Ты не носишь трусики, непослушная Элли?
От улыбки в его голосе по щекам ползет румянец.
— Возможно.
— Если я протяну руку под твое платье и обнаружу, что это так, я не смогу устоять. Мне придется поднять твое платье, чтобы выяснить полностью ли ты голая под ним.
— И что, если? — спрашиваю тихо. Почему я играю в эту игру? Почему, почему, почему я занимаюсь этим? Почему мне это нравится?
— У тебя будет много неприятностей, — говорит он с грубым рычанием, которое заставляет мое сердце биться быстрее.
— Да? Какие? — дразню.
— Сначала я хочу попробовать тебя, — начинает он.
— Никаких поцелуев на свиданиях с друзьями, — издеваюсь с улыбкой.
— Я не буду целовать тебя в рот, — говорит он голосом, который заставляет мое сердце трепетать, прежде чем он продолжит, — я неторопливо поцелуями пройдусь по твоему телу вниз, пока не достигну твоих лодыжек, а затем медленно двинусь вверх, следуя языком по внутренней части твоих бедер…смакуя каждый сантиметр…
Его слова, как мурлыканье, и я задыхаюсь от яркой картины, которую он рисует для меня, как будто я чувствую его горячий язык на моей чувствительной коже.
— Я буду наслаждаться тобой, пока ты не попросишь мои губы и рот, чтобы трахнуть тебя…
— Оливер! — я пищу, стон слетает с моих губ. Я полностью просила об этом, я знаю, что я это сделала, но услышав настоящие слова от него, я чувствую себя слишком жарко, слишком обеспокоенной. Я перевожу дыхание и успеваю пропищать: — У тебя нет жизни, которую нужно спасти?
— Я на перерыве, — отвечает он небрежно, как будто он не говорил мне этих вещей. — Я на обеде.
— Ты занимаешься сексом по телефону во время обеда? — Мои глаза открываются и быстро мигают, чтобы приспособиться к свету в моей студии.
Он смеется.
— Я такой опытный.
— Окей… я отпускаю тебя, чтобы ты мог закончить свой обед.
— Тебе не обязательно. У меня сейчас такой жесткий стояк, что я должен спрятаться в этом темном шкафу, пока не смогу вернуться к своей работе.
Я вздыхаю, опустившись на сидение. Изображения его флирта со всеми медсестрами мелькают у меня в голове, прежде чем я смогу их остановить.
— Я уверена, что есть много желающих медсестер…больница готова помочь тебе с этим.
Снова тишина, затем резкий выдох.
— Хотел бы я, чтобы ты не думала обо мне так плохо.
— Хотелось бы, чтобы ты не допускал таких мыслей, но это жизнь, Бин.
— Я ненавижу, когда ты называешь меня Бином, — шепчет он, его голос внезапно превращается во что-то более глубокое, что-то более печальное.
— Причина? — Я шепчу в ответ, хотя совершенно одна.
— У меня есть свои причины, — говорит он, прежде чем откашляться. — В любом случае, проблема исчезла, поэтому не нужно вызывать подкрепление.
— Хорошо, хорошо…хорошего дня, — говорю я, не зная, что еще сказать.
— Тебе тоже.
Я положила телефон, и когда собиралась взять кусок разбитого стекла, чтобы начать скульптуру, мой телефон завибрировал.
Следующее правило: никакого Бина на свидании с другом.
Окей.
И цыпленка тоже. Только Эстель и Оливер.
Бабочки трепещут внутри меня.
E & O
Спасибо тебе. Это была тяжелая неделя. Мне нужна была улыбка сегодня.
Он говорит такие вещи, которые заставляют меня плакать. Я знаю, что его работа тяжелая и тот факт, что он хочет и дальше работать педиатром, как только закончит свою ординатуру, это то, чего я не могу понять. Видеть, каким расстроенным он был на днях, так не похоже на него. А теперь это сообщение? Это разбивает мне сердце.
Смайлик делающий реверанс: я тут весь день.
В своем платье?
Лол. В моем платье!
Никто из нас не отвечает после этого, улыбаясь, я продолжаю делать мое обычное разбитое сердце калейдоскопа. Он причина, по которой я начала делать это, хотя Уайт был тем, кто научил меня совершенствовать их, чтобы сердце не разваливалось. Я не могу не задаться вопросом: был ли это знак таким образом, но я не позволю этой мысли забраться слишком глубоко в мое сознание. Нет смысла верить в судьбу, если ты слишком упрям, чтобы сдаться.
Глава 16
Мой дружеское свидание с Оливером будет в субботу. После нашего телефонного разговора мы не виделись, в основном, я была сосредоточена на покраске стен с Микой и Далласом. Оливер огласил мне три правила, которых я должна придерживаться на нашем свидании: удобная обувь, никаких коротких платьев и никакой помады. Мне стало смешно от последнего правила и, конечно же, я его не сдержала. Я надела джинсы, черные сапожки, белую майку с темно-зеленой курткой, в случае похолодания, выпрямила волосы и сделала макияж, а на губы нанесла красную помаду. Посмотревшись в зеркало, я улыбнулась своему отражению. До встречи с Уайтом я никогда не красилась помадой. Он был тем, кто предложил это, наряду с более взрослой одеждой. Мне понравились изменения. Он был старше меня и более осведомлен. Он прожил более полную жизнь, так что каждый раз, когда он делал предложение, я принимала это близко к сердцу. До Уайта я одевалась так, как хотела, - короткие платья, обтягивающие юбки, высокие каблуки. Он медленно избавил меня от этих вещей. Миа думала, что я идиотка. Она говорила, пока нам двадцать один, мы можем и должны хвастаться тем, что имеем.
— Особенно ты, с телом танцовщицы, — говорила она. Раньше я носила кеды, одевалась более экстравагантно, а однажды даже проколола себе нос, но со временем я поменяла свой стиль в одежде. Я была благодарна Уайту за все, что он мне дал, но я решила, что не буду меняться.
Я спускаюсь вниз по лестнице, хватаю бутылку воды, делаю глоток и ищу закуски.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит Вик, открывая холодильник.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь.
— Спасибо.
— Идешь на свидание так рано?
Я смотрю на время, показывает десять часов. Оливер должен быть здесь с минуты на минуту. Я начинаю нервничать. Реальность медленно начинает заполнять мой разум. Оливер заберет меня на дружеское свидание с дома моего брата - своего лучшего друга. Очевидно, мы не думали об этом столько, сколько должны были. Мне двадцать пять. Я больше не ребенок, но для Виктора это абсолютное «нет-нет». Я знаю, потому что я слышала это снова и снова, он любит Оливера и даже представляет его как своего брата, ему бы не понравилась идея того, что он встречается со мной.
— Не свидание, — говорю я. — Я встречаюсь с Бином.
Виктор хмурится, осматривая мое лицо, но медленно кивает.
— Кажется, вас связала эта больничная фигня? — Он ставит это как вопрос. Очень любопытный вопрос. Слишком любопытный от моего брата-адвоката. Я натянуто улыбаюсь и киваю в ответ. Издается дверной звонок. Прежде чем он получит шанс сказать что-нибудь еще, я быстрее убегаю.