— Теперь мы говорим. Ладно просто хотел убедиться, что ты правильно поняла или неправильно. Я имею ввиду, если, конечно, ты сама не хочешь этого, тогда я однозначно буду «за».
Я почти стону, слыша улыбку в его голосе.
— Оливер...
Его смешок отдаётся волнами по моему телу. Я ненавижу то, что он делает со мной.
— Я просто шучу, Элли. В любом случае, ты собираешься приготовить фасолевый соус сегодня вечером?
— Ты хочешь, чтобы я приготовила фасолевый соус?
— А Папа Римский католик?
— Если ты будешь милым и хорошо попросишь, я приготовлю фасолевый соус, Оливер. Если ты собираешься быть саркастичным мудаком, я повешу трубку.
Он вздыхает.
— Эстель Рубен, мой любимый человек во всем мире, не могла бы ты приготовить мне фасолевый соус?
Его слова вызывают у меня улыбку, хотя и не должны. Он опасен. Напоминаю себе. Это он и делал с тобой. Каждый. Божий. День.
— О’кей.
Я слышу, как захлопнулась дверь, где бы он не был, последовал шорох, затем ещё больше шороха, затем я услышала, как он тяжело вздыхает.
— Здесь полно свободного места, на постели, если ты, конечно, устала.
— Спасибо за предложение, но увидимся позже.
Слыша его смех, я кладу трубку. Сэндвич с яйцом, что я заказала, давно остыл. Как только заканчиваю есть, совершаю легкую прогулку, направляясь в студию, захожу и закрываю за собой дверь на замок. Осматривая картины на белых стенах, думаю, надо ли их менять местами. Многие из них Уайта, но большинство из них работы местных художников, в которые я влюбилась. Некоторые мои работы присутствуют, но я не выставляю их в передней части галереи. В начале галереи висят картины на продаже, а единственно, что я здесь продаю — это мой «Калейдоскоп Сердец».
Я ходила в колледж, чтобы стать учителем рисования, но сомневалась в этом. Когда я рассказала Уайту о том, что не хочу преподавать, он представил мне идею «Покрась все наизнанку». Он сказал, что таким образом моё творчество сохранится, и если я захочу, то смогу начать программу для детей. В студии мы смогли начать летнюю программу, где дети старшего возраста приходили после дневного лагеря и работали над картинами. Это был наш способ забрать их с улиц, и сфокусировать энергию в нужное русло, а, когда каникулы закончились и начались занятия в школе, дети приходили и занимались с нами в маленьких группах.
В понедельник после полудня у меня класс, поэтому надо подготовиться. Я зависла перед чистым полотном, когда мой телефон неожиданно зазвонил.
— Элли! — говорит мой брат так, будто не он практически выгнал меня из дома пару часов назад. — Забыл тебе сказать, кое-кто придёт сегодня вечером.
— О... да неужели?
— Да, к двенадцати. Как думаешь, ты сможешь приготовить фасолевый соус?
Пытаюсь сдержать рычание на его просьбу.
— Конечно. Сколько человек?
— Хммм.... я, Бин, Дженсен и Бобби... все.
— Так только четверо будут есть? — спрашиваю.
— Да, четверо.
Я быстро моргаю, интересно, собирается ли он включить меня в список гостей.
— Хорошо, пять, если, конечно, ты хочешь остаться, — говорит он и откашливается, исправляя себя.
— Кто такой Бобби? Вы вместе работаете?
— Да, он новенький. Он тебе понравится, он классный.
— Классный, как и ты, уверена, — бормочу я. Мой брат и его друзья, прикрывающиеся комиксами, выглядят, как спортсмены. Он всегда дружил с такими парнями ещё со времён школы. Представляю, как будет выглядеть Бобби. Так же, как и мой брат.
— Если хочешь, можешь позвать Миа, — добавляет он.
— Миа и Дженсен в одной комнате? Нет, спасибо.
Вик смеется.
— Между ними не все кончено?
— После того, как он оставил её, чтобы вернутся к своей бывшей? Даже не знаю, — говорю я, доставая новые кисти из упаковки и раскладывая их в серебряные чаши, расположенные у каждого мольберта.
— Он мудак, — говорит Вик. — Опять же, и она не очень смышлёная. Я бы никогда не позволил тебе встречаться с одним из моих друзей.
Я опускаю находящиеся у меня руке принадлежности на стол и облокачиваюсь на его край.
— И почему?
Он смеётся, его смех, глубокий и богатый, при других обстоятельствах вызвал бы у меня улыбку.
— Ну же, Элли. Ты же их знаешь.
Его слова заставляют меня съёжится. Я знаю их. Очень хорошо.
— В любом случае, увидимся позже. Они будут здесь в двенадцать…
— Да, я поняла Вик. Ваш соус будет готов до начала матча. Девушка уже ушла?
— Да, она ушла. Я пригласил её на ужин в среду. Оливер и Дженсен также придут с… подругами. Так что, ты познакомишься с ней.
Я делаю мысленную заметку, исчезнуть в среду вечером, и сказать Вику, что увижусь с ними позже. Возвращаясь в галерею, замечаю криво установленную работу. Одно из моих «сердец», подхожу и возвращаю его на прежнее место. Журнал, освещающий мероприятие, которое мы проводили здесь однажды, описал мои сердца как «душераздирающие, пронзительные, красивые кусочки». На витрине находится особенное «сердце», оно не для продажи. Это одна из моих первых работ и Уайт отказался от его продажи. Я использовала много пурпурного для этого особенного «сердца», каждый раз, когда солнце заглядывает сюда, пятнистые лучи фиолетового цвета отражаются на стенах.
«Если кто-нибудь попытается его купить, скажи им, что я удвою цену», - сказал он с усмешкой.
Стоя там, глядя на то, как свет отражается от него, мои мысли возвращаются к Уайту, и слезы готовы политься из глаз. Вытирая глаза, я делаю вдох и выхожу, заперев за собой дверь. Вернувшись к Вику, я слышу шум воды в ванной. Открываю бутылку вина. Как только я заканчиваю с соусом, достаю из шкафчика мультиварку, которую подарила Вику на Рождество, он явно не пользовался ей, и начинаю готовить фрикадельки. Заканчивая с готовкой, я делаю последний глоток вина, иду в свою комнату и ложусь на кровать.
Глава 5
Не знаю сколько времени я проспала, когда шум и крики, доносящиеся из гостиной на нижнем этаже, разбудили меня. Я моргаю, пытаясь полностью прогнать сон, встаю и направляюсь в ванную. Смотрю на своё отражение в зеркале и ужасаюсь представленной картиной. Прежде чем спустится в гостиную, привожу себя в порядок, нанося немного косметики. Надеваю чёрную рубашку, один край которой свисает с плеча, и рванные джинсы. Спускаясь по лестнице, я замечаю на себе свои старые тапочки Дарта Вейдера. Но возвращаться было поздно. Меня заметили.
— Привет Элли, — кричит Дженсен, и все обращают своё внимание на меня.
— Привет Дженсен. Ты вернулся?
— Не-а, но я остаюсь на несколько месяцев, — говорит он.
— Круто. Привет ребята, — говорю я, оглядывая комнату, замечая Оливера, машущего мне, Вика и блондина, которого никогда не видела.
— Привет, — говорят они все одновременно.
— Элли, это Бобби. Бобби, это моя сестра Эстель, — говорит Вик, не отрывая глаз от телевизора.
Парень встаёт и протягивает мне руку для рукопожатия. Вообще-то выглядит он довольно хорошо: милым, соседским парнем, и это заставляет меня улыбнутся. Я была неправа, он не похож на друзей моего брата. Бобби невысокого роста и не имеет атлетического телосложения, как Вик и Оливер. Он, улыбаясь белоснежной улыбкой, пожимает мою руку. Его улыбка очаровывает меня.