— Не знаю. Он ведь тебя не догнал?
— Он сзади сквозь кусты ломился, страшно так. А потом вдруг закричал, как будто на него напал кто-то. И гром гремел, как летом, когда гроза.
— Понятно, — пробормотал Максим.
— Как думаешь, он дрался с кем-то?
— Может быть… Понятно, что ты испугалась и заблудилась в лесу…
— Я бы ни за что не заблудилась, — перебила девчонка. — Но там ужасный волк оленуху грыз. Огромный, седой, а глаза как угольки светятся. У простых зверей так не бывает!
Пузырёк вздрогнул. Он ещё не забыл горящих глаз волка. Понятно, что и без того перепуганная девчонка, увидев хозяина, совсем ополоумела и бросилась бежать, не разбирая дороги.
Девчонка поёжилась:
— Потом начался буран…
— И совы принесли тебя в Замок. Так?
— А ты откуда знаешь?
— Это мои совы. И Замок мой. И, кстати, я твой брат.
— Брат? — девчонка смешно открыла рот, а потом словно вспомнила что-то. — Максим?!
— Ага, — довольно подтвердил хозяин Замка. — А ты Алька, верно?
— Да, — совсем растерялась девчонка. — А этот… кто? Почему у него глаза такие?
— Он водяной. Только маленький ещё.
Пузырёк чувствовал себя лишним. Мальчишка и девчонка большие, оба люди, да ещё и брат и сестра! И говорят о нем, как о пустом месте…
Алька спохватилась, повернулась к водяному.
— Ох, извини, я немного не в себе. Тебя как зовут?
— Пузырёк.
— Снимай шубу, она мокрая у тебя.
Пузырёк послушался, Алька ойкнула и отвернулась. Под шубой на водяном ничего не было.
— Максим, у тебя что-нибудь из одежды есть?
— Сейчас.
Пузырёк оглядел своё тело. Не знал, что его нужно стыдиться. Да и странное оно какое-то. Кожа порозовела, почти потеряла зелёный цвет, чешуйки слиплись и стали незаметны. Округлый живот подтянулся, перепонки на руках и ногах исчезли.
— Я превращаюсь в человека!
Максим отозвался:
— Скорее, просто приспосабливаешься. У водяных теперь немного силы, но кое-что они умеют.
Пузырёк кивнул. Мама рассказывала, что раньше водяные могли оживлять любую воду, даже снег, и не засыпали на зиму. Они строили на дне озёр хижины изо льда, и там горел огонь, который не боялся воды. А когда-то, совсем давно, даже умели ходить в другие миры.
Максим покопался в сундуке за кроватью, вытащил штаны и куртку, как на Альке.
— Оденься.
Пузырёк торопливо нырнул в мягкую одежду.
Алька снова забралась на кровать и тихо сказала:
— Мне снился сон. Мы с тобой жили в деревне. Я училась у ведьмы, а ты остался дома с мамой и папой.
— И у нас были пони, — кивнул Максим. — А в хозяйстве помогали маленькие, почти невидимые существа. Да?
— Да…
— Это не сон. Вернее, не совсем сон.
— Я ничего не понимаю, — жалобно сказала Алька.
— И я, — тихо добавил Пузырёк. — Куда ты исчез тогда, внизу?
Максим вздохнул:
— Не знаю, как объяснить. Я жил в деревне, и при этом в Замке, и ещё в одном городе, с огромными домами и широкими дорогами. Как будто везде одновременно. В деревне и городе у меня была сестра. А в Замке я стал магом, и мой взрослый друг просил меня пройти через кристалл, чтобы в нём получился целый мир.
— И ты согласился? — испугалась Алька.
— Я не успел. Он выстрелил из арбалета и попал в меня. И, наверное, тогда я всё-таки прошел через кристалл. Потому что оказался в непонятном месте, где Замок выполнял мои желания. Только я не мог из него выйти. Наверное, это внутри кристалла было. А потом тот замок с этим слился, и я оказался здесь.
Алька нахмурилась:
— Когда, говоришь, это всё было?
— Летом.
— Замок уже сто лет заброшен!
— Да, теперь, получается, так. Но кое-кто помнит, как было на самом деле.
— Кто? Тот колдун?
— Да. Его зовут Маркус. Он маг. И ещё одна волшебница, Урана. Мне кажется, я её видел в деревне. Там она была старухой.
Глава 4. Каменка
Ученица колдуньи
— Если заснёшь, я тебя больше не бужу, — предупредил папа.
— А сколько сейчас? — я открыл глаза.
— Половина пятого.
— А Леонтий, что, не кукарекал?
— Ты его не слышал. Завтракать будешь?
— Ну, пап! Ты что!
— Я положу в сумку пирожки. Осторожнее, там Синяя бутылка.
— Ага, — я потянулся и зевнул. Спать хочется — сил нет. Но если поддаться дрёме и упасть в кровать, за Алькой поедет папа. И мне потом будет стыдно.
Я вышел на крыльцо и поёжился. Предрассветный холод пробирал до костей. Из-за угла показался гребень Леонтия. Петух с интересом посмотрел на меня, наклонив голову.