— А книга-то тебе зачем понадобилась?
Мальчишка опустил глаза. С него разом слетело спокойствие.
— Я многое забыл, — тихо сказал он. — Почти не могу колдовать. А книга учит сама. С ней можно было бы как-то жить.
— Что ты собирался делать дальше?
— Держать книгу как можно крепче, — печально отозвался мальчик. — Урана всё-таки никогда не была хорошим магом. Да и просто умным человеком. Она не потрудилась проверить, что в этом Варианте является «ключом». Думала, что ты.
— А разве нет?
— Нет. Замок.
Конечно! Именно в Замке Алька вспомнила, как мы жили в Каменке! Почему я раньше не догадался?
А Маркус устало добавил:
— И теперь, когда его не стало, исчезнут все, кто был связан с ним.
— Совсем исчезнут? — похолодел я.
— Нет, конечно. Просто разлетятся по разным Вариантам.
— Он тянет время! — закричала Алька. — Если всё это правда, нас разбросает по разным мирам, и он будет в безопасности!
— Глупая девочка, — со взрослой горечью сказал Маркус. — Если бы я тянул время, разве сказал бы об этом? Наоборот, я бы хитростью выманил книгу, а вас заставил разойтись как можно дальше. Тогда действительно вы ближайшие лет двести искали бы друг друга, забыв про меня. Но я не враг Максиму, чтобы ты там себе не придумывала. Держитесь за руки крепче, сейчас начнётся.
В дверь снова постучали.
— Я нашел книгу, — проскрипел лесной дед. — Куда положить?
— Отдай её Маркусу! — закричал я раньше, чем Алька успела что-то сказать. — Быстрее, Пнюк!
Мальчик метнулся за дверь. Я схватил Альку за руку, Пузырёк вцепился мне в плечо. Комнатушка начала терять очертания. Она оплывала, как свечка. Со всех сторон надвигалась серая мгла. Она несла безысходный ужас.
Алька стиснула мою ладонь.
Возвращение
Где-то недалеко играла модная музыка: «тынц-тынц-тынц».
Мы с Алькой сидели на диване, взявшись за руки.
Пузырька не было.
Я посмотрел по сторонам. Да это же моя комната на Воронежской! Тот же стол, знакомый книжный шкаф, кресло, диван… И одежда нездешняя пропала. На мне — футболка и джинсы, Алька в домашнем платье.
Я разжал пальцы.
— Мы дома.
Сестра удивлённо посмотрела на меня:
— А где ещё мы должны быть?
— Могли бы оказаться в любом месте этого Варианта, — объяснил я.
— Месте чего?
Я посмотрел ей глаза. Кажется, она не понимает, о чём я говорю.
— Алька, что мы делали пять минут назад?
— Разговаривали…
— Где?
— Здесь.
Я не хотел верить, что она всё забыла. Шевельнулся, не зная, что сказать, и почувствовал в заднем кармане что-то твёрдое. Вытащил расчёску — деревянный гребешок с узором на ручке.
— Ты начал причёсываться? — удивилась Алька. — Красивый гребешок, дай посмотреть. Где взял?
У меня, наверное, изменилось лицо, потому что она спросила совсем другим тоном, негромко и участливо:
— Что с тобой, Максик?
— Голова что-то разболелась. Давай потом поговорим.
Алька вздохнула, поднялась и вышла, тихонько прикрыв дверь.
Я упал на кровать и уткнулся лицом в подушку.
Алька ничего не помнит. Пузырька нет. Маркус неизвестно где. Значит, мне будет не с кем поговорить. Конечно, Алька любит, когда я рассказываю свои сны, но ведь даже она не поверит, что всё это было по-настоящему.
Раньше я думал, что помнить другие Варианты — это дар. А сейчас я вдруг понял, что это проклятие.
Кавдиус, Маркус и Урана не стали тенями из сна. Они были реальными людьми, казалось, я расстался с ними только вчера. И папа из Каменки — весёлый бородатый дядька, который заботился о нас вместо мамы, тоже оставался живым, настоящим. Все три Варианта существовали в моей голове одновременно. И это нужно теперь скрывать, иначе меня посчитают психом. Скрывать от всех. Всю жизнь.
Как было бы здорово всё забыть и стать самым обычным пацаном! Только теперь я понял слова Маркуса: «Ты обречён на вечную тоску». Это на самом деле оказалось страшно — знать о жизни в разных мирах, когда эту память не с кем разделить.
Я стиснул зубы.
Проклятый кристалл. Всё из-за него.
Подвёл меня Маркус. А говорил — безопасно. Выходит, права была Урана?
Так ничего и не придумав, я задремал. И увидел короткий, но неприятный сон. Сквозь туман, висящий хлопьями, шел мальчишка. Тяжело, как старик, часто спотыкаясь. Он поднял голову, и я увидел своё лицо. И проснулся.
Открылась дверь, и вошла мама.
— Максим, ты что, спишь, что ли?
— Задремал немного.
— Ты не заболел?
— Нет, просто голова болит.