Свадьбу сыграли пышную, красивую, громкую – денег не пожалели.
Сразу после свадьбы Роберт разительно изменился.
Он перестал обращать внимание на жену, стал холоден с ней.
Мария изумлялась, негодовала, страдала.
Она подозревала, что молодой муж ей изменяет.
А когда пыталась поговорить с Робертом, то он отшучивался. Тянул время.
Роберт не хотел разводиться сразу, а намеревался выждать год, чтобы никто не начал подозревать его в женитьбе ради денег и в том, что, еще стоя у алтаря и говоря: «Согласен», он уже знал о скором разводе.
Он не хотел детей, и Марию это тоже настораживало.
Не то чтобы она сама хотела сейчас стать матерью. Ей казалось, пока рано.
Марии было просто обидно, что Роберт не хочет от нее сына или дочь.
Она стала корить себя за то, что вышла замуж скоропалительно, толком не разобравшись ни в избраннике, ни в своих чувствах.
Но Мария все еще была влюблена в мужа. И в те редкие моменты, когда она видела его веселую улыбку и ощущала исходящую от него теплоту, ей казалось, что она все себе придумывает и слишком придирается к Роберту.
И все-таки Мария сильно переживала.
Отвлечься от семейных проблем ей помогала учеба.
Стукнула дверь: Роберт пришел домой.
Обычный вечер, обычная молодая семья.
Мария затолкала посуду в моечную машину. Она только что закончила ужинать, так и не дождавшись мужа.
Роберт распахнул кухонную дверь.
Мария посмотрела на него.
В ее взгляде он прочитал обиду, вопрос, печаль.
«Сейчас или никогда», – мысленно сказал он себе.
Он сел на стул рядом с ней и выдохнул:
– Я хочу развестись.
– Что?! – тихо переспросила Мария.
– Я хочу развестись, – повторил Роберт.
Мария на несколько мгновений потеряла дар речи.
– Может… Может, мы поговорим все-таки… Что произошло? Почему?!
– Ничего не произошло. Мы слишком рано вступили в брак. Прости. Это была моя ошибка.
– Нет… Роберт… Я люблю тебя!
– Мария, мы не подходим друг другу.
Мария сжала руки в кулаки. Она все-таки нашла в себе мужество задать ему этот вопрос.
– У тебя кто-то есть?
– Какая разница? Если нет, то будет. Потому что я не люблю тебя. Прости!
Да, сейчас он был жесток.
Но иначе было нельзя.
Да, он успел привязаться к ней.
Но деньги, ее деньги были важнее ее самой, живой и любящей.
– Роберт! Я не отпущу тебя! Ты мой муж! Мы ведь были так счастливы! Мы сможем все вернуть. – Слезы градом лились из ее огромных глаз. – Я стану такой, какой ты хочешь! Обещаю! Но не уходи… Не надо!
Роберт молчал. А Мария плакала.
Потом он сухо, жестко сказал:
– Сейчас я возьму все самое необходимое, а на неделе приеду за остальными вещами.
После разлуки с Робертом Мария на какой-то период перестала верить в счастье.
И в людей.
И в любовь.
А как красиво все начиналось!
Ей казалось, что их с Робертом встречи до свадьбы были похожи на сказку.
Так оно и было. На фальшивую, страшную и спланированную сказку.
Когда Мария осознала, что Роберту нужны были от нее лишь деньги, ей стало казаться, будто многие общаются с ней только из-за ее богатства.
Она решила проверить, верны ли ее подозрения.
Мария сказала всем знакомым, что она разорилась, продает свой дом и переезжает в маленькую съемную квартиру.
Тут же все ее светское окружение исчезло.
Словно всех этих лживых, фальшивых друзей никогда и не было рядом с ней.
Глава 8
Долгое время Расти не понимал, зачем был рожден.
Ребенком он не однажды пытался покончить с собой – из-за издевательств сверстников. Но каждый раз ему что-то мешало. То вовремя приходил домой отец, то рабочие перекрывали вход на крышу, когда Расти хотел броситься вниз с высоты, то таблетки вызывали у него жуткое отравление, но не смерть, и его откачивали в больнице.
Потом в один день, вернее, за одну ночь все изменилось.
Он и сам до конца не понимал почему.
В ту ночь ему приснилась мать. Мама умерла, когда Расти был еще совсем маленьким. И во сне она погладила его по голове и сказала: «Живи. Я прошу тебя, живи».
Этот сон снился ему несколько ночей подряд. На Расти это сильно подействовало.
Он решил, что будет жить. Наперекор всему.
И будет учиться быть счастливым.
Вопреки… Несмотря на…
Расти родился почти глухим и с серьезными речевыми проблемами.
Он не был полностью глухим, врачи относили его к категории слабослышащих. А точнее, его диагноз звучал так: нейросенсорная тугоухость.
Он всюду ходил со слуховым аппаратом. Что касается речи, это было обычное сильное заикание. А сверстники смеялись над ним. Это было жестоко.