Расти зашел в кабинет, где вела прием Мария, и испытал ужас.
Ведь сейчас придется открыть душу совершенно незнакомому человеку. А если она будет смотреть на него, гея, с осуждением или неприязнью?
Кабинет был пуст. Видимо, врач куда-то отлучилась ненадолго.
Он уже собирался сбежать, но в этот момент вошла Мария.
– Добрый день!
– Здравствуйте.
Она бегло взглянула на настенные часы и села в кресло напротив него.
– Расти Бакер, правильно?
– Да.
Расти сглотнул слюну.
– С чем вы пришли ко мне, Расти?
Ее голос был мягким и приветливым. «Даже слишком», – подумал Расти.
– Если честно, я сам не знаю… Точнее, знаю, но… Не уверен, что должен был к вам приходить. Наверное, я лучше пойду… Я ведь могу идти? Я уже оплатил прием.
Расти встал с кресла, но не уходил. Ждал ее ответа.
– Вы можете делать все, что хотите, Расти. Это же ваша жизнь. Но все-таки подумайте, стоит ли сразу уходить? Ведь что-то привело вас сюда…
Мария все так же спокойно улыбалась.
Расти немного помолчал и снова сел в кресло.
Он сказал это так, будто прыгал с вышки – головой в ледяную воду.
– Я гей… Точнее… Я был геем. А сейчас не знаю… Я встречался с девушкой. Это было всего один раз. Но мне это понравилось. И еще, как видите, у меня слуховой аппарат. И я заикаюсь. Впрочем, это вы и так слышите.
Через час Расти вышел из кабинета Марии.
Вопросов у него не убавилось, а прибавилось.
Но теперь он чувствовал, что пришел не зря.
Он записался на следующий сеанс – и ждал его с нетерпением.
Глава 9
Время нельзя отмотать назад.
Но в него можно заглянуть снова и снова, как в глубокий колодец.
…Через две с половиной недели после пропажи малышки Марии от похитителей больше не поступало никаких сообщений.
Стефани и Бен явились в полицию.
Полиция отдала распоряжение о поисках ребенка.
Но поиски не увенчались успехом.
Когда истек первый месяц с момента исчезновения дочери, Стефани и Бен не оставляли надежды.
Спустя три месяца в глазах Стефани не было ничего, кроме обреченности.
Но надежда еще теплилась – слабая, умирающая.
Стефани стала еще более замкнутой. Она уволилась с работы: ей было трудно общаться с людьми. Она хотела одного: сидеть дома и ждать, ждать, ждать.
Ждать, что появятся новости о дочке.
Может быть. Когда-нибудь.
Бен опасался за ее здоровье. Он боялся, не придет ли ей в голову свести счеты с жизнью. Сначала смерть новорожденной дочки, потом утрата второй…
Бен не раз заговаривал с женой о том, чтобы родить еще одного ребенка. Но Стефани лишь смотрела на него обвиняющим взглядом и говорила:
– Наша дочь вернется! Как ты можешь в этом сомневаться?!
Но Мария так и не вернулась.
Никогда.
Стефани заставила себя пойти работать.
Она думала, что работа отвлечет ее от мрачных мыслей.
Ее глаза потухли навсегда.
Они с Беном жили, как раньше.
Как раньше? Это было неправдой.
Они жили так, как живут зомби. Как живут ходячие мертвецы.
Текло неумолимое время, и они с каждым годом старились, теряли силы.
Бен как-то предложил ей взять на воспитание ребенка из детского приюта.
Стефани возмущенно, с горечью, отказалась.
Что за судьба будет у этой девочки или мальчика? Опять смерть или похищение?!
Она собиралась поставить на себе крест как на матери.
Шептала себе: «Поздно, Стефани, поздно. Твое время ушло».
Глава 10
Мария с отличием закончила университет, получила диплом психотерапевта. Потом попала на практику к одному из лучших специалистов страны. И там она продолжала делать успехи.
Параллельно с практикой Мария изучала еще несколько дополнительных программ. Ей хотелось постоянно учиться, впитывать в себя знания и опыт других.
Довольно быстро она стала востребованным и многообещающим молодым специалистом. Работа всецело захватила ее.
Мария всегда долго размышляла о психологических ситуациях своих клиентов.
Большинство случаев были традиционны, стандартны. Но встречались и оригинальные, сложные и даже непонятные с первого раза.
Конечно, любой человек – это отдельный огромный мир со своими неповторимыми чувствами и переживаниями. Так не раз повторяла себе Мария.
Марии так не хватало эмоций в жизни. А на работе она получала их сполна.
И историю каждого нового пациента она переживала по-своему.
Но несмотря на то, что Мария погружалась в истории пациентов всем сердцем, она старалась оставаться беспристрастной.