– Человек? А что это такое? – растерянно спросил Фаня.
Механор прищелкнул с мягкой укоризной:
– А ты что – не знаешь? Это были такие животные, – объяснил он, – Которые ходили на двух ногах. Очень похожие на нас, но только они были из живой плоти, а мы металлические.
Енот закивал:
– А-а, вот ты про кого. Ты, наверно, про раскинов говоришь. Мы слышали про таких тварей, только зовем их раскинами.
Механор медленно кивнул, по всей видимости, что-то вспоминая:
– Раскины – люди?… Пожалуй. Помнится, была одна семья с такой фамилией. Как раз за рекой жили.
– Там находится усадьба Раскинов, – подтвердил Фаня, – На макушке Раскиных холмов.
– Она самая и есть, – подтвердил Блиц.
– Мы присматриваем за этим домом, – продолжал енот, – Он считается у нас святыней, хотя нам не совсем понятно почему. Такой наказ передается из поколения в поколение – смотреть за усадьбой Раскинов.
Механор кивнул своей металлической головой, и утвердительно щёлкнул:
– Эти раскины и научили вас, енотов, говорить, – сообщил он.
Услышав это, Фаня внутренне ощетинился:
– Ты чего ерунду всякую сочиняешь? Мозги заржавели? Никто нас не учил говорить. Мы сами научились. Мы постепенно совершенствовались. И других животных потом научили.
Сидя на корточках, механор качал головой, словно кивал собственным мыслям:
– Мне десять тысяч лет, – сказал он, – Если не двенадцать. Что-нибудь около одиннадцати.
Фаня сосредоточился, пытаясь осознать услышанное, и когда до него, наконец дошло, он ощутил тяжелое бремя лет, давящее на холмы… многие годы неба и солнца, годы песка, и ветра. Годы Блица. Он отряхнулся всем телом, будто сбрасывая с себя грязную воду:
– Ты такой старый, – произнес он, – И помнишь то, что было столько лет назад?
– Конечно помню, – ответил механор, – Мы не можем ничего забыть. Я один из последних роботов, сделанных людьми. Меня изготовили за несколько лет до того, как они спустились в Каверну.
Фаня притих, он был в полном смятении:
«Человек… Новое слово. Животное, которое ходило на двух ногах. Животное, которое изготавливало роботов, и которое научило енотов говорить».
Блиц словно прочитал его мысли:
– Напрасно вы нас сторонились. Нам надо было всегда сотрудничать. Когда-то так и было. Для всех был бы выигрыш, если бы мы продолжали идти вместе.
– Мы вас боялись, – сказал Фаня, – Я и теперь вас боюсь.
– Ну да. Конечно, так и должно быть. Конечно, Дядюшка позаботился о том, чтобы вы нас боялись. Он был башковитый, этот механор. Понимал, что вам надо начинать с чистой страницы. Понимал, что ни к чему енотам таскать на себе мертвым грузом память о человеке.
Фаня сидел молча.
– А мы и есть, – продолжал Блиц, – не что иное, как память о человеке. Мы делаем то же, что он делал, только более научно. Ведь мы машины, значит, в нас больше науки. Делаем более терпеливо, чем человек, потому что у нас сколько угодно времени, а у него были всего какие-то годы.
Блиц начертил на песке две параллельные линии, потом еще две поперек. Нарисовал крестик в левом верхнем углу.
– Ты думаешь, у меня мозги заржавели? – сказал он, – Думаешь, чушь горожу?
Енот поёрзал на песке:
– Да я уже не знаю, что теперь и думать, – ответил он, – Все эти годы…
Механор нарисовал пальцем нолик в клетке посередине.
– Понятно, – сказал он, – Все эти годы вас поддерживала мечта. Мысль о том, что еноты были застрельщиками. Факты иной раз трудно признать, трудно переварить. Пожалуй, лучше тебе забыть то, что я сказал. Факты иной раз ранят душу. Любой механор обязан оперировать фактами, ему больше нечем оперировать. Мы ведь не можем мечтать. У нас нет ничего, кроме фактов.
– Мы давно уже перешагнули через факты, – сообщил Фаня, – Но это не значит, что мы ими совсем пренебрегаем, нет, иногда мы этим инструментом пользуемся. Но вообще-то, мы мыслим совсем по-другому. У нас главное – интуиция, жутерство, слушание.
– Да знаю... Вы не мыслите механически, – заметил Блиц, – Для вас дважды два не всегда четыре, а вот для нас – всегда. Иногда я спрашиваю себя, не слепит ли нас традиция. Спрашиваю себя, может быть, дважды два бывает больше или меньше четырех. Но никогда не могу с этим согласиться. Такие вот мы... Точнее говоря – такими нас задумал и создал человек.
Они посидели молча, глядя на реку-ленту на цветном поле.
Блиц нарисовал крестик в верхнем правом углу, нолик над центральной клеткой, крестик в средней клетке внизу. Потом стёр все ладонью.