— Что? Ну… нет, конечно, нет!
— Ваша красота — изысканная, классическая, — настаивал Пол, проводя пальцем по тонким изогнутым бровям и обводя округлый подбородок.
Кессиди была загипнотизирована. Никто до этого не говорил ей, что она красавица. И все же она почти поверила ему. Но вот он опустил руку, и реальность вернулась.
Девушка встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и неуверенно указала на другую комнату:
— Приступим?
Спенсер отступил назад, опустил глаза и показал рукой, что последует за дамой Кессиди развернулась и зашагала в другую комнату, пытаясь не думать о том, что Пол Спенсер, скорее всего, не выше метра восьмидесяти трех, тогда, как она в этих туфлях — около метра восьмидесяти. Упрямый, злобный маленький гном в глубине сознания нашептывал ей, что по росту Пол идеально ей подходит. Хотя сама она ничего такого не думала.
Кессиди указала на маленький бочонок, поверх которого лежала диванная подушка насыщенного красного цвета.
— Присядьте, мистер Спенсер, я покажу вам некоторые из наших самых популярных мужских нарядов.
— Зовите меня Пол, — сказал он, опускаясь на подушку.
Кессиди улыбнулась в ответ и достала с вешалки первую модель, взмахом руки демонстрируя ее клиенту.
— Это самый популярный костюм.
Пол приподнял бровь:
— Дракула кажется мне немного банальным.
— Понятно, — Кессиди передвинула костюм в конец подставки и потянулась за следующим. — Корсар, или пират, настоящий щеголь, и идет в комплекте с серьгой, саблей и — если хотите — деревянной ногой или попугаем.
Мужчина скривился.
— Не пойдет. Я не из тех, кто носит серьгу.
— Хорошо. — Корсар отправился в конец вешалки, и появился Красный Барон[1]. — Это очень романтичный персонаж, известный летчик. По телевизору еще идет такая реклама, знаете, где женщины падают в обморок…
Он покачал головой.
— Падающие в обморок женщины смущают меня.
— Тогда Дуайт Эйзенхауэр?
— Не уверен, что военная форма — то, что мне нужно.
— А солдат Конфедерации времен Гражданской войны?
Он беспомощно поднял обе руки.
— Ни в коем случае! Моя компания пытается расширяться на юг, и на этом приеме будут перспективные клиенты. Я не стал бы рисковать.
— Тогда, как я понимаю, о янки тоже не может быть и речи.
— И, боюсь, об индейце тоже.
— Гм… — Она взглянула украдкой на его темные волосы, и ей пришла идея. — Мы могли бы попробовать изобразить китайского императора. Немного косметики вокруг глаз и косичка…
Он только скрестил руки, будучи явно не в восторге.
— Рудольф Валентине?.. Арабский шейх?..
Пол Спенсер все качал головой.
— Принц Альберт?
— Разве он не лысый?
— Кастро?
— Осторожней с Иосифом Сталиным, если вдруг он ваш следующий источник вдохновения.
Она состроила ему гримасу и была вознаграждена ухмылкой.
— Хм, — задумалась девушка, — может, еще какой-нибудь исторический персонаж?
— Да. Пожалуй, — он закивал с энтузиазмом. — Взглянем, что у вас есть.
Лицо Кессиди приняло извиняющееся выражение.
— Мм, дело в том, что у меня ничего нет в наличии, но я могу сшить костюм сама.
— Полагаю, это будет эксклюзив, только для меня.
У Кессиди отлегло от сердца, и она улыбнулась, несмотря на то, что предстояло сделать эскиз, на который у нее не было времени, не говоря уже о конструировании, кройке, шитье и примерках. Она напомнила себе, что все это делается для Вильяма, и сдержанно ответила:
— Именно.
— Отлично! — Он с энтузиазмом потер руки. — Итак, с чего начнем?
— Вообще-то с эскиза.
— Очень хорошо. Какой исторический период?
Она прищурилась, глядя на него.
— Я нарисую, а потом покажу вам.
— А у меня будет возможность одобрить общий дизайн заранее? Или это слишком…
— Нет! Нет, конечно же. Наоборот, это позволит сэкономить время…
Он улыбнулся ей:
— Хорошо. Так когда я смогу посмотреть эскизы?
О, силы небесные, ей нужно еще столько костюмов подогнать по фигуре и доставить заказчикам!
— В конце недели.
— Может, в четверг? — предложил он. — В пятницу у меня дел под завязку.
«Под завязку» было и у Кессиди, но она все-таки ответила, пожав плечами:
— Тогда в четверг. Что, если ближе к вечеру? Скажем, после пяти.
— Я бы не хотел задерживать вас допоздна. Когда у вас обед?
— Простите?
— До или после старины Тони?
— Э-э… после.
— Тогда около часу?
Кэссиди молча кивнула.
1
Прозвище барона фон Риктофена (1892–1918), немецкого летчика, командовавшего эскадрой самолетов в Первую мировую войну. Он сбил 80 самолетов — больше, чем кто-либо до него.