Как всегда, как обычно, как из раза в раз, на слёзы и вопли не было времени. Нене ждали. У неё не было дублёрш. Трудно найти кого-то, равного Нене по силе темперамента, по полноте самоотдачи на сцене. Никто не хотел подставлять себя под критику сопоставлений и сравнений. Кому это надо - тягаться со вздорной, кошмарной Нене! Такое мнение бытовало о ней в среде коллег. Но, чтобы о ней ни думали, Нене не могла сорвать представление, не могла себе этого позволить. Без денег останутся её партнёры, все, кто, так или иначе, связан с этим вечерним шоу. Среди них, конечно, есть такие, которые не любят Нене. Есть те, кто только позубоскалит, порадуется тому, что с ней случилось, посмакует, бесстыдно описанные, самые интимные подробности. Никто и не узнает, чего, какой боли, каких усилий будет стоить ей сегодняшнее шоу. Но, никого и не касается её душевное состояние. Играть - это её долг, её работа. Нене оставит слёзы и разочарование, обиду и унижение дома. С ними она успеет разобраться. А вот боль? Как быть с болью? Боль Нене возьмёт с собой. Ещё одна боль, ещё один опыт, они помогут ей быть ещё ослепительнее, ещё виртуознее. Она вложит боль в слова роли, в жесты - опыт. Люди поверят, поймут её. Нене не придётся ни в чём оправдываться, ни чего доказывать, и ни о чём просить. Она найдёт в себе силы. А после, поздно ночью подумает о том, как завести ребёнка. Не взять брошенного младенца из дома малютки, или кого постарше из детского дома. Нет, Нене хочет своего родного, кровного. Сейчас для этого есть тьма возможностей.
Джиневра
Шофэр сдал багаж и проводил её до паспортного контроля. Джиневре предстоял долгий перелёт, а он уже стар и у него "водитель ритма" - далеко с этим не улетишь.
Джиневра не подала шофэру руки для прощального поцелуя и даже не обернулась, пройдя контроль. Как она была зла! Из-за этого старикашки приходится лететь одной! Ни удобное кресло в зале для VIP пассажиров, ни отличный коньяк не улучшили, да и не могли улучшить её настроение. Она не оставила чаевые, отказалась от сопровождения стюарда. Вышколенный за многие перелёты персонал, лишь недоумённо переглядывался.
Ведьма - так они называли Джиневру за глаза - окончательно спятила. Обычно она гоняла и их и своего почтенного спутника, как только могла. Сегодня что-то с ней не ладно. И мистера сопровождающего нет. Кто-то из сервиса поспешил предупредить знакомую стюардессу. На борту лайнера Джиневру встретили с повышенной учтивостью и предупредительностью. Но ведьма была недовольна всем! Кресло, еда, питьё, свет, шум моторов, внешний вид стюардесс, их акцент. Всё раздражало Джиневру. Всё было не так и неправильно! Наконец, сорвав своё недовольство и раздражение на всех и вся, она успокоилась. Конечно, это безобразие - то, как она себя ведёт, как разговаривает. Даже за те деньги, что Джиневра им платит, никто не обязан всё это терпеть. Но, она довольно усмехнулась, ещё не совсем выжила из ума - придумать все эти придирки, тоже надо уметь. Соображаю. А раз соображаю, значит, лечу туда в последний раз. Что ж поделать, если её Империя разбросана по всему миру. И время от времени где-то требовалось её присутствие, вмешательство. Возникали вопросы, решить которые могла лишь она. Проделать такоё утомительный путь, и, вдобавок, одной! Стоит ли это того? Настолько ли важно то, в чём она должна разобраться. Джиневра была уверена - всё в Империи управляется и решается наилучшим образом. От неё потребуется лишь формальное подтверждение какого-то важного решения. Давно уже Джиневра ни во что не вмешивается. Все просто подыгрывают ей. Они думают, что она уже мало что "видит" и понимает. Наверное, пришло время всех разочаровать. Единственное, что более - не менее примиряло Джиневру с поездкой - там живут дети. Можно, заодно, и повидаться. Конечно, материнские чувства и всё такое. Как же - она девять месяцев носила, потом рожала, кормила грудью, растила, воспитывала, помогала получить образование. Всё, как у всех. Но так давно все уже большие и самостоятельные. Даже внуки. У каждого своя жизнь. Связи потихоньку истончаются. Стюардесса принесла ещё один плед, поинтересовалась, удобно ли ей, не откинуть ли больше кресло. Джиневра от всего отказалась. Назойливая неискренняя забота раздражала, мешала сосредоточиться.
Думала она о том, что, пожалуй, не стоит заставлять детей ждать её смерти. Можно и при жизни отдать каждому, то, что наметила. Этот дурацкий, неплановый полёт, понимание, что пришлось оставить больного человека, не давали ей покоя, бесили Джиневру. Как только прилечу, тут же всё и отдам. Давно надо было это сделать! Принятое решение сняло напряжение, принесло спокойствие. Всегда так - нервничает, дёргается, не находит себе места, мучает окружающих - пока не договорится сама с собой, не найдёт, устраивающее её решение. А потом! Море по колено! Всё идёт отлично! Джиневра протянула руку, но ... не ощутила привычной тяжести походной фляжки. Что за дела!!!! Она обернулась, готовая сказать ему всё, что думает о забывчивых старикашках. И никого не было! Господи! Он же остался! И такой старый и больной. Нет, совсем она из ума выжила - оставить его одного! Это кажется всем, что он ей прислуживает. На самом деле... Хотел бы - давно ушёл. Надо возвращаться. Джиневра с силой вдавила кнопку вызова стюардессы. Могла бы и просто позвать. У неё была личная стюардесса. Она помещается где-то рядом за перегородкой. Но голос у Джиневры нежный, тихий - за шумом моторов могут не услышать. А звонок - он мёртвого подымет!
- Я хочу вернуться!
Заявила Джиневра ничуть не удивлённой - от этой мадам - ведьмы можно ожидать чего угодно - стюардессы.
- Это невозможно, мадам.
- Как это - невозможно! Не ты решаешь. Зови главного!
Они знают, что со мной бесполезно спорить. Я вернусь и всё решу через интернет. Раньше могла бы додуматься. И ни один умник не подсказал. С мозгами у меня всё отлично.
- Приветствую мадам на борту нашего...
- Спасибо. Потом расскажешь.
Остановила Джиневра вытянувшегося во фрунт, молодого мужчину в красивой форме.
Не завести ли шофэру форму? Нет, не стоит. Если до сих пор обходились
...
Отвлеклась на мгновенье Джиневра. Она всегда любила хорошо одетых интересных мужчин.
- Я хочу вернуться. Поворачивайте обратно.
- Никак не возможно, мадам.
- Как это - невозможно? У меня возникли дела. Я должна вернуться.
- Сожалею, мадам, но это не частный рейс.
- Что значит - не частный!!!
- Обычный рейс, мадам. Вы скупили все VIP места. Но на основании этого рейс не стал частным. В остальных салонах тоже есть пассажиры. Сожалею. Мои извинения, мадам. Мне необходимо вернуться в кабину.
Это просто безобразие! Дело было настолько срочное! Решение лететь она приняла, буквально, за минуту. Теперь понятно. Полностью самолёт зафрахтовать он не мог. Вот и скупил все места. Чтобы ей было удобно и спокойно. И привычно. Привычно? Но ей привычно с ним. Вот растяпа. Даже не предупредил. Конечно, все уверены, что это шофэр прислуживает, ухаживает за ней. На самом деле - что бы он делал без Джиневры! Это она обо всём заботится, обо всём думает, всё планирует. Он только исполняет и соглашается. И, даже, на дурацкое "шофэр" не обижается. А с чего бы ему обижаться! Ничего личного в этом "шофэр" не было. Тогда, только начиная свой победный путь наверх, Джиневра изо всех сил стремилась отстоять свою, как она её в то время понимала, независимость. В ход шли все, даже самые "неконвенциональные" средства. Как-то, теперь и не припомнить причину, ей захотелось позлить - "подзадорить" так она любила говорить - своих новых знакомых, ужасных снобов. Как ни странно, Джиневре это удалось. Но и сакраментальное "шофэр" прижилось, прилипло к образу всегда подтянутого, даже в молодости чуть старомодного, мужчины. Казалось, все и позабыли, как его звали на самом деле. Но Джиневра - она помнила. Как можно забыть имя своего шофёра, охранника, домоправителя, няньки, секретаря! Кем только за долгие годы служения ей, не был этот, до глупости влюблённый в Джиневру, юнец. Они познакомились совсем молоденькими. Он был старше. И вот не повезло - влюбился. А она? Всё было честно - сразу заявила: и не надейся! Прошло время, судьба столкнула их вновь. И он стал поверенным её любовных романов, вел счёт её победам и неудачам. Он помогал воспитывать детей, встать на ноги, создать Империю. Он пожелал ей счастливого пути. А она, даже, не обернулась! Бросила его, как старого больного пса! И кто она после этого? Джиневра до крови сжала кулаки и зарычала. Господи, как можно быть такой глупой, бездушной