— Ты не слышишь никаких странных звуков? — сказал Линь Цюши, понизив голос. — Наверху.
— Звуков? Каких звуков? — отозвалась Жуань Байцзе. — Я ничего не слышу, не двигайся, мне холодно, — её дыхание мягко коснулось уха Линь Цюши, слегка обдав его холодом.
— Ты… — Линь Цюши хотел сказать что-то ещё, но девушка прижала его к себе сильнее.
— Спи, — так она сказала.
И Линь Цюши ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза.
Жуань Байцзе пальчиками медленно погладила Линь Цюши по талии. Это движение первоначально могло выглядеть как соблазнение, но именно сейчас оно было наполнено каким-то успокоением.
Звуки наверху всё не стихали, но Линь Цюши, кажется, уже не ощущал такого страха, как в самом начале. Его снова начало клонить в сон, и очень скоро мужчина уснул.
Утром следующего дня.
Линь Цюши проснулся в объятиях Жуань Байцзе.
Жуань Байцзе вытянула руки и прижала его к своей груди, пристроив подбородок у Линь Цюши на макушке. Разбуженная им, она ещё и промычала сквозь сон:
— Ну не шуми. Давай ещё поспим.
Линь Цюши:
— …
Твою мать.
Он полежал ещё немного, но увидев, что Жуань Байцзе вставать не собирается, предупредил:
— Я встаю.
— Мм…
— Жуань Байцзе?
— Вчера ночью ты звал меня «сладенькой», а сегодня опять — Жуань Байцзе?
— …
Однако вопреки своим словам Жуань Байцзе всё-таки его отпустила, а потом откинулась на спинку кровати, глядя, как Линь Цюши одевается. Тот спустя какое-то время почувствовал себя странно, поэтому, замерев на мгновение, обернулся к девушке и сказал:
— Ты не могла бы не делать такое лицо?
— Какое лицо? Деньги на столе, возьми и уходи. Только сигареты мне передай, хочу закурить.
Линь Цюши:
— …
Это что, сигарета после секса, или как?!
— Почему ты ещё здесь? Мы вчера договорились о пяти сотнях. Даже не думай стребовать больше, ни монетки.
Линь Цюши не нашёлся, чем ответить. Одевшись, он быстро сбежал по лестнице.
Остальные уже сидели в гостиной и ели завтрак, принесённый местными. Линь Цюши пересчитал людей и обнаружил, что кроме Жуань Байцзе, не хватает ещё троих.
Сюн Ци увидел его и жестом пригласил садиться.
— Ночью ничего не произошло? — спросил Линь Цюши.
— Нет, — ответил Сюн Ци. — Никто не умер.
Никто не умер и хорошо. Линь Цюши облегчённо вздохнул.
На самом деле прошедшая ночь оказалась даже слишком спокойной, без посторонних звуков. Линь Цюши, пробуя почву, спросил, не слышал ли кто-нибудь шума наверху, но все твердили одно — ночь выдалась очень тихой, и кроме завывания ветра снаружи никаких звуков не было слышно.
— Как позавтракаем, отправимся рубить деревья для плотника. Нужно поторапливаться, — произнёс Сюн Ци, — как видно, за окном станет ещё холоднее. К тому же, раз вчера ночью ничего не случилось… — в его словах сквозило какое-то предчувствие.
— Да, верно, — без задней мысли ответил Линь Цюши.
Оставшиеся трое также вскоре спустились, самой последней явилась Жуань Байцзе. Она была всё в том же симпатичном платье, только сверху надела ещё две достаточно плотных куртки, а потом ещё ватные штаны. Из-за длинной юбки девушка передвигалась очень медленно, однако выглядела по-прежнему грациозно.
Линь Цюши, увидев, что она пришла, с лёгкой неловкостью отвёл взгляд.
— Цюши, — позвала его Жуань Байцзе.
Линь Цюши беспомощно отозвался.
— Почему ты не уделяешь мне внимания? — спросила девушка. — Я хочу поесть твоей лапши.
— В обед приготовлю. Сейчас уже не успею.
— А ночью в постели ты говорил совсем другое.
Сяо Кэ, которая сидела рядом и пила рисовый отвар, услышав её слова, подавилась и закашлялась так, что едва не задохнулась. Выражение лица Сюн Ци тоже стало несколько неловким, взгляд будто случайно скользнул от Линь Цюши к Жуань Байцзе и обратно.
Линь Цюши не понимал, как ему на это реагировать. Он произнёс:
— Ну всё, хватит капризничать. За вчерашнюю ночь от всей души спасибо, днём сварю тебе лапши. И поджарю в придачу ещё два яйца.
— Ладно, — согласилась Жуань Байцзе. — Эх, ещё бы лучка зелёного, было бы просто замечательно.
В такую морозную погоду хоть какие-то зелёные овощи уже считались большой удачей, о зелёном луке и тому подобном даже мечтать не приходилось.
Подкрепившись на скорую руку, все оделись потеплее, чтобы не замёрзнуть, и приготовились выйти из дому с топорами на плечах.
Они решили отправиться за деревом для гроба в лес на горе у окраины деревни. Туда вела лишь одна тропа, заваленная снегопадом до такой степени, что передвигаться по ней можно было только по одному друг за другом.