— Какое это имеет отношение к девушкам? — небрежно бросил Линь Цюши. — Даже если бы ты была мужчиной, я что, должен был обращаться с тобой грубо?
— О…
Линь Цюши также мимоходом спросил:
— А может, ты и правда мужчина? Высокий рост, грудь плоская…
Однако Жуань Байцзе в самом деле обладала очень привлекательной внешностью, и по крайней мере сам Линь Цюши не верил, что в мире бывают такие мужчины.
— Ага, — со вздохом сказала Жуань Байцзе, — грудь у меня не такая большая, как у тебя.
Линь Цюши:
— …
Жуань Байцзе добавила:
— И задница не такая подтянутая.
— И почему ты так любишь болтать?..
Жуань Байцзе тихонько захихикала.
Управившись с её ранами, Линь Цюши всё-таки рассказал Сюн Ци и остальным, что произошло. Остальные отреагировали вполне нормально, только вот лица Сюн Ци и Сяо Кэ явно сделались мрачными. Очевидно, они вспомнили последнюю подсказку плотника, что перед тем, как делать гроб, нужно «заполнить колодец».
Но какая связь может быть между гробом и колодцем? Это местный обычай или ловушка, которую для них приготовил плотник?
Жуань Байцзе, кажется, догадалась, о чём задумался Сюн Ци. Она с улыбкой произнесла:
— Не нужно забивать себе голову. Будем делать то, что велено. Судьба такая штука, она всегда определена заранее.
Сюн Ци вздохнул:
— Мы решили идти в храм сегодня вечером. Пойдёшь с нами?
— Я? — переспросила Жуань Байцзе. — Я поранилась, идти не смогу. Цюши, понесёшь меня?
Линь Цюши кивнул.
Сяо Кэ тут же спросила:
— Из-за такой мелкой ранки ты уже не можешь идти?
Жуань Байцзе не рассердилась на её слова, только сладко улыбнулась и попросила проявить к себе снисхождение. Ведь она росла дома как в теплице, и, конечно, цветок очень нежный.
Сяо Кэ сказала:
— Можешь продолжать морочить голову Линь Цюши с его мягким характером. В мире за дверью никто не знает, кто есть кто. С чего мы должны о тебе заботиться?
— О? А я думала, что вы с Сюн Ци знакомы друг с другом, — как бы невзначай ответила Жуань Байцзе.
Кто же знал, что стоит этой фразе прозвучать, Сяо Кэ и Сюн Ци тут же изменятся в лице, а во взгляде их отразится настороженность.
Линь Цюши в момент почувствовал, что окружающая обстановка переменилась.
— Что ты хочешь этим сказать? — переспросила Сяо Кэ.
— Да ничего, — ответила Жуань Байцзе. — Просто мне казалось, что между вами прекрасные отношения, только и всего… Неужели вы и правда знакомы?
— Как такое вообще возможно? — выражение лица Сяо Кэ сделалось очень напряжённым.
Жуань Байцзе посмеялась, но всё же не стала развивать тему.
Разумеется, Сяо Кэ тоже закончила приставать к Жуань Байцзе, она больше не противилась тому, чтобы Линь Цюши нёс девушку в храм на себе, лишь с мрачным лицом развернулась и вышла из гостиной.
Вход в храм
Под покровом ночи они вышли навстречу суровому зимнему ветру с факелами в руках.
Снегопад, непрерывно посыпавший землю, уже прекратился, но ветер оставался до жути холодным. Линь Цюши слышал хруст снега под ногами. Он надел толстую-толстую куртку, застегнул ушанку, чтобы закрыть уши и низ лица, и немного согнулся, неся на себе красивую девушку.
По дороге никто не заводил друг с другом разговоров, стояла пугающая тишина.
Когда перед ними показался тот самый храм, о котором говорил плотник, кто-то всё же нарушил молчание.
— И это — храм? — произнёс Чжан Цзышуан. — Он выглядит… как-то очень уж странно.
Храм в ночи выглядел в самом деле весьма необычно. Строение могло показаться очень старым, но если приглядеться, можно было заметить, что на самом деле оно сработано поразительно искусно. Одни только вырезанные на колоннах у входа в храм барельефы не походили на обычную резьбу.
Линь Цюши поставил Жуань Байцзе на землю, взял факел и подошёл ближе, чтобы внимательно рассмотреть скульптуры. Он обнаружил, что на колоннах вырезаны сюжеты, связанные с восемнадцатью ступенями ада1, на колоннах, будто живые, вырисовывались и озлобленные демоны, и души грешников, подвергающиеся пыткам.
1Согласно китайской мифологии, ад представляет собой лабиринт, состоящий из восемнадцати уровней.
— Какие красивые колонны! — вдруг восхищённо произнесла Жуань Байцзе.
— Да, довольно красивые, — согласился Линь Цюши.
И колонны эти совершенно не походили на работу жителей заброшенной в горах деревни. Их практически можно отнести к произведениям искусства.