БАРТЛИ задумывается, пожимает плечами.
Хелен: Затрахал уже со своим телескопом. Вечно ты со своими телескопами в разговор лезешь, на хрен.
Бартли: В Америке сейчас широкий выбор телескопов. Червяка за милю видно..
Хелен: Зачем тебе сдался червяк за милю?
Бартли: Чтобы посмотреть, что он делает.
Хелен: И что же червяки обычно делают?
Бартли: Извиваются.
Хелен: Извиваются. А сколько стоит телескоп?
Бартли: Хороший — двенадцать долларов.
Хелен: Так ты готов выложить двенадцать долларов, чтобы посмотреть, как червяк извивается?
Бартли: (пауза) Ага, готов.
Хелен: У тебя на яйцах и двенадцати волосинок не найдется, не говоря уж о двенадцати долларах.
Бартли: На яйцах у меня двенадцати долларов нет, тут ты права. Что за ерунда.
ХЕЛЕН подходит к нему.
Бартли: Не надо, Хелен…
ХЕЛЕН с силой бьет его в живот.
Бартли: (согнувшись) Больно! Прямо по ребрам!
Хелен: Не ной. Ты как со мной разговариваешь, твою мать! (Пауза.) Так о чем это мы говорили, Калека Билли? Ах да, о твоих мертвых родителях.
Билли: Не топились они из-за меня. Они меня любили.
Хелен: Любили, говоришь? А ты бы стал себя любить, если бы ты был не ты? Ты и сейчас себя не очень-то любишь, а ведь ты — это ты.
Бартли: (согнувшись) По крайней мере, Калека Билли не бьет никого по ребрам.
Хелен: Нет, и знаешь, почему? Потому что он хилый на хрен. Мокрый гусь, и тот сильней бы врезал.
Бартли: (взволнованно) Слыхали, гусь Джека Эллери ущипнул кошку Пэтти Бреннана за хвост, и кошке было больно…
Хелен: Да слыхали мы.
Бартли: Ясно. (Пауза.) А про то, что Джек даже не извинился за своего гуся, и теперь Пэтти Бреннан…
Хелен: Ты что, урод, не слышал, что я сказала?
Бартли: Я подумал, может, Билли не слышал.
Хелен: Билли сейчас думает о своих утонувших родителях, Бартли. Ему на твои гусиные новости столетней давности плевать. Ты ведь думаешь об утонувших родителях, Билли?
Билли: Думаю.
Хелен: Ты никогда не выходил в море с той самой ночи, Билли? Боишься?
Билли: Боюсь.
Хелен: Слабак хренов, да, Бартли?
Бартли: Если есть мозги, хоть чуть-чуть, да боишься моря.
Хелен: Я вот ничуть моря не боюсь.
Бартли: Ну, с тобой все ясно.
БИЛЛИ смеется.
Хелен: Это что, оскорбление?
Бартли: Какое же оскорбление сказать, что ты не боишься моря?
Хелен: А почему тогда Калека Билли смеется?
Бартли: Калека Билли смеется, потому что он вообще с приветом. Правда, Калека Билли?
Билли: Да, я с приветом.
ХЕЛЕН в смущении умолкает.
Бартли: Билли, а правда, что ты получил сто фунтов страховки, когда родители утонули?
Билли: Правда.
Бартли: Ничего себе! Деньги еще остались?
Билли: Нет, конечно. Все тут же ушло на покупку лекарств.
Бартли: Даже четверти не осталось?
Билли: Нет же. А что?
Бартли: Если бы у тебя осталась хоть четверть тех денег, ты бы мог купить себе отличный телескоп, представляешь?
Хелен: Тебе обязательно со своими долбаными телескопами всюду встревать?
Бартли: Не обязательно, но мне так нравится! Пошла ты, сучка!
ХЕЛЕН наступает на БАРТЛИ, тот выбегает из магазина. Пауза.
Хелен: Твою мать, откуда только наглость берется!
Билли: (пауза) Как же вы собрались на Инишмор, Хелен? У вас же нет лодки.
Хелен: Нас Малыш Бобби Беннетт отвезет.
Билли: За деньги?
Хелен: Только за поцелуи, да еще за руку его подержу, надеюсь, только за руку. Кстати, я слыхала, он у него большой. Дочка Джима Финнегана рассказывала. Она знакома с этой штукой у каждого. Картотеку, что ли, ведет?
Билли: Про мой она не знает.
Хелен: Нашел, чем гордиться. Думаю, она не уверена даже, что он у тебя есть, вон какой ты искореженный, на хрен.
Билли: (грустно) Он у меня есть.