— «Отряд — на караул!»
— Давай, дедуля! — крикнул Энди Бигелоу.
Старик с трудом вытаскивал из мешка горн.
— Дай я тебе помогу.
— Оставь старика в покое, Энди, — тихо сказал мэр Джексберга. — Мы не торопимся.
Наконец был извлечен армейский горн, такой же старый, как Зэк Бигелоу, и поцарапанный в сотне мест.
Старик поднес его к землистого цвета губам. Теперь его руки не дрожали. Даже дети угомонились, а легионеры застыли как вкопанные.
Старик начал сигналить.
Едва ли это можно было назвать игрой. Он дул в горн, и из раструба вырывались хриплые звуки. Когда звуков не было вовсе, вены на шее старика раздувались, а лицо становилось багровым. Время от времени он отсасывал через мундштук слюну, а потом продолжал свои упражнения. Деревья кивали от теплого ветерка, а люди внимательно слушали, как будто этот кошачий концерт был райской музыкой.
Но внезапно звуки прекратились. Старый Бигелоу выпучил глаза. Геттисбергский горн со звоном покатился к пьедесталу.
Все словно застыло — движения детей, дыхание слушателей, даже шелест листьев.
Затем послышалось испуганное бормотание, и Никки открыла глаза, которые только что зажмурила, успев увидеть, как последний из ветеранов Великой республиканской армии рухнул к ногам доктора Стронга и Энди Бигелоу.
— Вы были правы в первый раз, док, — сказал Эллери.
Они находились в доме Энди Бигелоу, куда доставили с кладбища тело старого Зэка. Дом наполняли болтающие женщины и бегающие дети, но в этой комнате было всего несколько человек, и они разговаривали очень тихо. Старик лежал на диване, прикрытый лоскутным одеялом. Выглядевший постаревшим доктор Стронг сидел в качалке рядом с телом.
— Это моя вина, — бормотал он. — В прошлом году я не стал обследовать рот Калеба и мундштук горна. Это моя вина, мистер Квин.
Эллери успокаивал его:
— Вы ведь знаете, док, что этот яд нелегко обнаружить. Кроме того, подозрения казались нелепыми. Конечно, вы бы нашли следы яда при вскрытии, но Этуэллы не позволили вам его произвести.
— Они все умерли — все трое. — Доктор Стронг свирепо уставился на Энди Бигелоу: — Кто отравил горн?
— Господи, да не смотрите вы на меня! — взмолился Энди. — Это мог сделать кто угодно, док.
— Кто угодно, Энди?! — крикнул мэр. — После смерти Калеба Этуэлла Зэк забрал горн, и он находился в этом доме весь год!
— Кто угодно, — упрямо повторил Энди. — Горн висел над камином, и любой мог сюда проскользнуть. Как бы то ни было, до прошлого Дня памяти он был у Калеба. Кто отравил горн в его доме?
— Так мы ни к чему не придем, док, — прервал Эллери. — Бигелоу, ваш дед когда-нибудь говорил, где спрятано сокровище времен Гражданской войны?
— Допустим, говорил. — Энди облизнул губы. — А вам что до этого?
— Убийства совершены из-за этих денег, Бигелоу.
— Это еще надо доказать. В любом случае на них никто не имеет права, кроме меня. — Энди Бигелоу выпятил широкую грудь. — Когда умер Эб Чейс, дедуля остался последним из трех. Деньги принадлежали Зэку Бигелоу, а я его ближайший родственник — значит, они мои!
— Ты знаешь, где они спрятаны, Энди? — Доктор Стронг вскочил с качалки, сверкая глазами. — Где?
— Не скажу! Убирайтесь из моего дома!
— Не забывай, Энди, что я представляю в Джексберге закон, — предупредил мэр, — а это убийство. Где деньги?
Энди расхохотался.
— Вы не знали этого, верно, Бигелоу? — сказал Эллери.
— Конечно нет. — Он снова засмеялся. — Видите, док? Этот тип на вашей стороне, но тоже говорит, что я этого не знаю.
— Не знали, — поправил Эллери, — но узнали несколько минут назад.
Улыбка исчезла с лица Энди.
— О чем вы?
— Этим утром Зэк Бигелоу написал записку, как только док Стронг сообщил ему о смерти Эбнер Чейса…
Лицо Энди стало пепельным.
— …и запечатал ее в конверт…
— Кто вам это рассказал? — рявкнул Бигелоу.
— Один из ваших детей. И первое, что вы сделали, когда мы вернулись с кладбища с телом вашего деда, — это проскользнули в спальню старика. Дайте мне записку.
Бигелоу стиснул кулаки, но потом опять расхохотался:
— Ладно, я покажу ее вам! Черт возьми, я даже позволю вам выкопать для меня денежки! Почему бы и нет? Ведь они мои по закону. Вот, читайте! Видите, он написал мое имя на конверте!
Так оно и было. Записка оказалась написанной теми же чернилами и той же дрожащей рукой.
«Дарагой Энди тепер когда Эб Чейс тоже помер если что случится со мной ты найдеш денги что мы прятали много лет в железной коропке в гробу где мы пахаранили Калеба Этуэлла. Я оставляю все тебе патаму што ты был харошим внуком. Твой Зэк Бигелоу».