Будучи слишком часто одной из мышей, Эллери обрадовался, что конверт адресован «мисс Никки Портер».
— Но почему в вашу квартиру? — поинтересовалась Никки, вертя черный конверт в руках без каких-либо результатов.
— Умышленное оскорбление, — объяснил Эллери. — Одна из этих приторно-сладеньких женщин, которые одним ударом разрушают репутацию честной девушки. Даже не вскрывайте его — сразу бросьте в огонь и давайте займемся работой.
Однако Никки вскрыла конверт и извлекла листок, вырезанный в форме кошки.
— Я мастер метафоры, — пробормотал Эллери.
— Что-что? — переспросила Никки, разворачивая кошку.
— Не важно. Но если вы настаиваете на том, чтобы играть роль мышки, читайте. — Откровенно говоря, он и сам ощущал любопытство.
— «Дорогой коллега-призрак!..» — начала Никки и нахмурилась.
— Можете не продолжать. Жуткие детали и без того ясны.
— Заткнитесь, — сказала Никки. — «Тайное собрание Заколдованного круга черных кошек» состоится в номере 1313 отеля «Чанселлор» 31 октября».
— Ну еще бы, — с мрачным видом произнес Эллери. — Это следовало ожидать.
— «Вы должны явиться в полном костюме черной кошки, включая маску-домино. Время Вашего прибытия — 21.05. До встречи в час колдовства». Подписано: «П.Ризрак». Как мило!
— Никакого ключа к личности преступника?
— Нет. Почерк мне незнаком.
— Конечно, вы туда не пойдете?
— Конечно, пойду.
— Исполняя свой моральный долг друга, защитника и босса, я предлагаю вам вышвырнуть эту мерзость и сесть за машинку.
— Более того, — сказала Никки. — Вы тоже пойдете.
Эллери изобразил «улыбку № 3» — самую зубастую.
— Вот как?
— На оборотной стороне «кошки» имеется постскриптум: «Приведите с собой Вашего босса-кота, также в костюме».
Эллери живо представил себя в виде долговязого Кота в сапогах, щелкающего бичом над стаей прыгающих кошек, налакавшихся скотча. Видение было удручающим.
— Отклоняю приглашение с должной признательностью.
— Вы сноб!
— Просто я не дурак.
— Вы не умеете развлекаться.
— Подобные вечеринки неизбежно заканчиваются появлением чьего-нибудь мужа, бьющего в челюсть высокого смуглого незнакомца.
— Трус!
— Боже, я не имел в виду себя!..
Из чего следовало, что он уже проиграл битву.
Эллери стоял на тринадцатом этаже отеля «Чанселлор», проклиная друидов.[113]
Ибо истоки нашей повторяющейся октябрьской глупости, очевидно, лежали у мохнатых ног Самана.[114] Конечно, зажжение ритуальных костров на кельтских полянах в свое время выглядело вполне естественно, а кельтская роща служила подходящим местом для ежегодных сборищ призраков и ведьм, но юрисдикция языческих божеств должна ограничиваться временными рамками, и друидскому богу смерти следовало предвидеть, что ритуальному костру не место в номере отеля на Манхэттене, не говоря уже о духах, свободных от телесной оболочки, какими бы злыми они ни были. Затем Эллери вспомнил, что Помона, римская богиня плодов, снабдила Хеллоуин[115] орехами и яблоками, и он заодно проклял древних римлян.
Пришлось вытерпеть вызывающее игнорирование ситуации инспектором Квином, водителя такси, осведомившегося насчет «посвящения в братство», жуткое мяуканье во время прохода через вестибюль «Чанселлора» и, наконец, мерзкого шутника в лифте, который пытался дернуть Эллери за хвост, мурлыча при этом «кис-кис-кис».
— Будь я проклят, если еще раз соглашусь… — вырвалось у Эллери после всех унижений.
— Перестаньте брюзжать и посмотрите на это, — сказала Никки, глядя сквозь маску-домино.
— Что там такое? Я ничего не вижу из-за этой чертовой штуки!
— Надпись на двери. «Если вы черная кошка, входите!!!!!» С пятью восклицательными знаками.
— Ладно, давайте войдем и покончим с этим. Разумеется, открыв незапертую дверь номера 1313, они очутились во мраке и тишине.
— Ну и что нам делать теперь? — хихикнула Никки и вздрогнула, когда дверь за ними закрылась.
— Я скажу вам, что делать, — с энтузиазмом ответил Эллери. — Убираться отсюда к дьяволу.
Но Никки уже была впереди в полной темноте.
— Подождите! Дайте мне вашу руку, Никки!
— Мистер Квин! Это не рука!
— Прошу прощения, — пробормотал Эллери. — Мы, кажется, застряли в прихожей.
115
Хеллоуин — праздник, отмечаемый 31 октября, в канун Дня Всех Святых, считавшийся временем сборища всяческой нечисти, во время которого принято пугать друг друга.