Накануне Святок – рождественский сочельник. К этому времени в избах делали большую уборку: мыли потолки и стены, скоблили ножом и натирали можжевельником полы. Ходили в баню, меняли белье, накрывали соломой стол. Ели в сочельник по-строгому: капусту с квасом, хлеб, взвар или сочево, вроде компота из яблок, груш, слив и вишен. Пожилые люди старались не есть "до звезды". Вечером на стол ставили скудную кутью: разваренную пшеницу или ячмень с черемухой, а кто побогаче – рис с изюмом. Стряпухи начинали готовиться к завтрашнему пированью: затирали пироги, ставили блины, затевали "прикуску" – печенье, месили кислое тесто для пышек.
Когда совсем смеркнется, по домам ходила Коляда – в вывороченной шубе, с звериной маской на лице, при ухвате или палке. "Уродилась Коляда накануне рождества",- распевали за окнами колядовщики- деревенские парни и девушки. Постращает Коляда детей, напотешит взрослых да и уйдет с толпой к соседям. Колядовщики на Святках еще дадут много представлений, в рождественский сочельник же они совершают как бы свой первый обход.
Когда-то Коляду воспринимали не как ряженого, Коляда была божеством, причем одним из влиятельных. Коляду кликали, зазывали, как это делали и по отношению к божествам меньшим – Таусеню и Плуге. Коляде посвящали предновогодние дни, в его честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 года. Полагают, что Коляда признавалась славянами за бога веселья, потому-то его и призывали, кликали в новогодние празднества веселые ватаги молодежи. Кстати, когда в течение долгих столетий из народной памяти исчезло божественное значение Коляды, этим словом стали называть не только рождественского лицедея – ряженого, но в некоторых местах (например, на Тамбовщине) огородное чучело, а "колядовщиками" ругали нищих. Таков был конец языческого кумира…
В Сибири, на Енисейщине, колядовщики на Рождество распевали "Виноградье". Хор подростков, а иногда и взрослых "робят" отправлялся со звездой в руках под окна изб. Сперва испрашивалось позволение хозяев пропеть "Виноградье". Если позволялось, толпа входила в избу с благодарственными словами:
Как хозяин во дому, будто пан во раю;
Как хозяюшка во дому, будто пчелочка во меду;
Малы детушки во дому, как оладышки во меду…
Если колядовщиков не впускали, они подхватывали совсем другое: "Хозяин во дому, что дьявол во аду" и т. д. Обыкновенно в каждой избе колядовщики находили радушие и гостеприимство. После обращения к домохозяевам и их деткам запевала и хор исполняли "Виноградье":
Запевала. Как по морю, морю синему…
Хор. Виноградье красно-зеленое!
Запевала. Ходил-гулял сокол-корабль…
Хор. Виноградье красно-зеленое!
И т. д.
"Виноградье" рассказывало о соколе-корабле, который на якорях "не стаивал", а носился по синему морю двенадцать лет "со полуночью". Хозяином сокола-корабля был Илья Муромец, кормой управлял Полкан-богатырь, палуб-щиком состоял Добрынюшка, а накидчиком – Алеша Попович. И вот повстречался им в море турецкий струг. Хан приказывает своим "робятам" Илью Муромца во полон взять, "Полканушку секи-руби; Добрынюшку под товар клади; Поповича Алешу во синя-море кидай"! Илья Муромец, услышав такие слова:
Сапог о сапог поколачивает,
Сам к сапогам приговаривает:
"Сапоги вы, сапоги, издалеча везены,
Издалеча везены, из матушки-Москвы!"
А тугой лук сам потягивает,
Калену стрелу накладывает…
Испугались недруги, разбежались по своим стружкам да и пропали:
Не приведи на сиие-море бывать,
На сине-море бывать,
Илью Муромца видать,
Не нам, не детям, не внучатам,
Не внучатам, не правнучатам!
Виноградье красно-зеленое!
Пожелав хозяину "многая лето" и получив вознаграждение, хор отправлялся к другой избе.
Между прочим, в тексте этого "Виноградья" явно угадываются былинные мотивы. Здесь и герои излюбленного богатырского эпоса, и непомерная их сила, повергающая напасти. Да и поэтика тут былинного склада.
На звезде, которую несли колядовщики, изображали бурное море, корабль и богатырей на нем. Середину звезды делали из короба сита, в который вставляли рисунок корабля и свечу, снаружи короб оклеивали промасленной бумагой и углами с бахромой. Звезду насаживали на рукоятку.
На второй день после Рождества начинались святочные забавы и увеселения. С большой выдумкой изготовлялись маски, которые до XVI века называли харями и рожами. Для маскарадов рядились медведями, козами, слепыми лазарями, бойцами, старухами и даже курицами – рукава вывороченного полушубка натягивали на ноги, крючки застегивали по спине, полусогнутому на голову надевали маску с гребешком, сзади привязывали хвост. Многие шутники свои щеки мазали сажею или натирали кирпичом, искусно приделывали усы, на голову натягивали косматые шапки.