Уже разошлись, не поднимая глаз по комнатам, уже всплакнули, уже печально легли спать, как я, замешкавшись, увидел несчастное животное.
Кот вылезал из-за буфета, где просидел сутки.
Сначала появилась задняя лапа, нащупала пол, за ней вылез хвост, появилась вторая лапа…
И тут Василий Васильевич застрял. Он жалобно вскрикнул, и слёзы навернулись мне на глаза.
Никому-то он не нужен на этом свете.
Я вынул кота из-за буфета и посадил на ободранное кресло.
Будем вместе жить.
Однажды моя иностранка подвозила меня домой и зашла посмотреть на кота.
Кот испугался её и сразу спрятался в безопасное место — за буфет.
В квартире было тихо. Жена опять куда-то уехала, а друг пошёл в гости — в свою очередь, и к своей бывшей жене.
Через некоторое время я понял, что лежу и гляжу в потолок. Сетка трещин на нём плыла, дыхание восстанавливалось с трудом. Это давно и хорошо описанная сцена, и об этом я больше говорить нечего.
В этот момент кот всё же вылез из-за буфета и жалобно, по-стариковски мяукнул. Освободившись от объятий, я, шлёпая босыми ногами, пошёл на кухню и достал из холодильника кусок рыбы.
Кот ел, воровато оглядываясь, — он боялся моей гостьи.
Иностранка подошла ко мне сзади и облокотилась на моё плечо. Спиной я чувствовал прохладу её кожи.
Понадобилось ещё много дней, чтобы кот привык к ней, но через месяц он даже начал брать еду из её рук.
За это кот хранил нашу тайну.
Как-то я сидел на столе и наблюдал за ними: старым дряхлым котом и красивой молодой женщиной, не в силах понять, чем она займётся сегодня.
Но пока мы, странно связанные, были вместе.
Я расскажу ещё одну историю. Чем-то она напомнила мне историю кота.
Ещё через некоторое время я поехал в совсем другое место, правда, с прежней целью: заработать несколько денег.
Я перемещался по длинному переходу между станциями, где играли на гармонике и продавали газеты. В середине сидела старуха с корзиной, полной котят, которые были рождены в новом мире и не знали вкуса мяса. Нищие, впрочем, тоже были, и жили своей шумной жизнью.
На гармонике играл нищий, похожий на Пастернака.
Он сурово смотрел на толпу, бредущую мимо него, и выводил вальс «На сопках Маньчжурии». Он стоял на одном конце перехода, а на другом сидел нищий, похожий на Мандельштама. Мандельштам не играл и не пел, а просто сидел с протянутой рукой, уставившись в пол.
Голова Мандельштама поросла грязным пухом, и он был невесел.
Перед мраморной лестницей меня встретил печальный взгляд. Уворачиваясь от людского потока, стоял на костылях молодой инвалид с картонкой на шее. Эти картонки, как мне казалось, начальство выдавало нищим случайным образом. И в один день кому-то выпадало военное прошлое, а в другой — болезни и сгоревший дом.
Я подошёл к инвалиду, и он улыбнулся. Ему нужно было помочь на лестнице.
Прижав костыли к груди, он закинул картонку за спину, а потом обнял меня за шею, нежно и бережно, как девушка.
Был он странно тяжёл и пригибал меня к земле.
Когда я начал задыхаться, инвалид принялся шептать мне на ухо: «Терпи, братка, терпи, ещё долго, долго идти, экономь силы, силы надо экономить…».
Непросто в том мире было всё, очень непросто.
2022
Общество мёртвых поэтов (Всемирный день писателя. 3 марта)
Северная Атлантика, март 1915, 66°30′34.22″ с. ш. 0°39′30.66″ в. д.
Общество мёртвых поэтов. Научный корабль «Великомученик св. Ефстафий. Проповедник движется в Африку, русский хочет домой, а штурман понимает, что ничего не исправить.
Ещё ночью лейтенант услышал сквозь обшивку лёгкий треск и понял, что это отходит от бортов последний лёд.
Это означало, что дрейф заканчивается, но сил для радости уже не хватило.
Лейтенант снова заснул, но ему снился не тот сон, что часто приходил к нему среди льдов. Там ему снилась деревенская церковь, куда его, барчука, привела мать. В церкви было тепло, дрожало пламя свечей, и святые ласково смотрели на него сверху. Он помнил слова одного путешественника, что к холоду нельзя привыкнуть, и поэтому все полтора года путешествия приходил в этот сон, чтобы погреться у церковных свечей.
Но теперь ему снился ледяной мир, который он только что покинул, и бесшумное движение таинственных существ под твёрдой поверхностью океана. Лейтенант всегда пытался заговорить с ними, но ни разу ему не было ответа. Только тени двигались под белой скорлупой.