К древнему народному представлению об оплодотворяющей способности огня, о его влиянии на будущий урожай с течением времени прибавились представления, связанные с христианской легендой о трех королях-магах, о чудесной звезде, указавшей путь магам в Вифлеем. В Провансе, например, где обычай разжигать костры и устраивать вокруг них хороводы в день королей (а в некоторых местах и накануне рождества) бытовал еще в 1930-х годах, полагают, будто эти костры должны осветить путь королям-магам.[136]
С представлениями о чудесной звезде связана церемония, известная под названием «Праздник Чудесной Звезды», которая имела место в некоторых городах и селах департамента Воклюз в Провансе и неоднократно, начиная с XVIII в., отмечалась в литературе. Запряженную несколькими парами мулов повозку, с горящим на ней костром, провозили по улицам под аккомпанемент тамбуринов и других музыкальных инструментов. Возглавлял церемонию избранный молодежью «Аббат Молодежи». Иногда рядом с повозкой шли три молодых человека, одетые королями-магами. Движущийся костер символизировал путь Чудесной Звезды. Зрители, заполнявшие улицы, держали в руках зажженные факелы.
Если пламя костра было ярким, это было знаком хорошего урожая, если же оно гасло или только теплилось — дурной знак. По окончании церемонии повозку опрокидывали, и каждый стремился унести домой в свой очаг горящую головню: это должно было принести в дом благополучие.[137] Синкретизм религиозных представлений здесь очевиден.
В день королей и накануне этого дня, так же как и в другие праздники цикла, наблюдали погоду, гадали о судьбе, о суженом. В гадания вплетались и мотивы, связанные с христианской легендой.
Накануне дня трех королей девушки, гадая о суженом, обращались к королям-магам с просьбой показать им суженого, и три короля-мага являлись им во сне в сопровождении того, кого судьба предназначила в мужья. О суженом гадали также, бросая башмачок: с той стороны, куда указывал носок башмачка, должен был прийти наконец тот, кого так ждали. Гадали и по листьям самшита, бросая их в огонь: если листок сжимался, желание должно было сбыться, если только переворачивался — это сулило надежду, если же оставался неподвижным — не жди ничего хорошего.[138]
День королей завершал цикл рождественских праздников. Во многих областях Франции на следующий день начинались карнавалы, открывающие весенний масленичный цикл праздников.
Зимние рождественско-новогодние праздники, так называемые «Двенадцать дней», и в современной Франции знаменуются радостным оживлением. В некоторых традиционных обычаях, сопровождающих эти праздники в наши дни, можно увидеть следы тех ритуальных действий, которые французы считали залогом благополучия семьи, процветания хозяйства.
В глубокое прошлое (может быть, к старинному обряду колядования) уходят, возможно, корни той благотворительности, атмосфера которой царит в предновогодние дни в стране. По радио и телевидению, со сцен театров и кино в эти дни звучат призывы к добросердечию. В Париже на Больших Бульварах, на Елисейских полях, на всех людных перекрестках представители самых различных благотворительных обществ с кружками в руках обращаются к прохожим с просьбой пожертвовать на бедных, сирот, вдов, одиноких, инвалидов войны. Французы опускают франки в кружки, получая взамен открытки, ленточки, бумажные цветочки.
Семейная трапеза в рождественский сочельник, встреча Нового года, обмен поздравлениями и подарками, подарки детям «от Пер-Ноэля» и от родителей, рождественская елка, рождественские ясли и представления рождественских пасторалей на юге страны, развлечения всякого рода — вот то, чем отмечались рождественские и новогодние праздники в XIX — начале XX в.
НАРОДЫ ПИРЕНЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА
С. А. Токарев
В странах Пиренейского полуострова — Испании и Португалии — издавна обитают народы, близкие друг другу по культуре и общности исторических судеб, но каждый со своим особым обликом: это португальцы, испанцы (кастильцы), галисийцы, каталонцы и баски. За исключением последних с их изолированным языком, остальные народы близкородственны между собой и по языку, и по этническому происхождению.
Античная римская культура наложила глубокий отпечаток на этнический облик народов полуострова: они все уже в начале нашей эры были романизованы по языку и доныне известны — вместе с итальянцами, провансальцами, французами — как «романские» народы. Еще глубже сказалось здесь почти полуторатысячелетнее влияние христианской католической церкви, которая укрепилась среди населения Пиренейского полуострова с V в. н. э. Особенно усилилось это церковное влияние на умы населения в те века, когда велась тяжелая, изнурительная война против мусульман-арабов (VIII–XV вв.); она велась под религиозным знаменем. Эта длительная война — «реконкиста» (обратное отвоевание) кончилась полной победой христиан и изгнанием всех «неверных» — арабов-мавров и евреев. За эти века католическое вероучение и церковная обрядность вошли в плоть и кровь испанцев и других народов полуострова. Нигде в Европе не было такого религиозного фанатизма, как в Испании и Португалии, нигде не пылали так свирепо костры инквизиции, нигде так беспощадно не преследовались «еретики», бывшие мусульмане и евреи. А в испанских и португальских колониях так же безжалостно истреблялись «язычники».