Так, во время Праздника тюльпана после шествия с деревцем, украшенным тюльпанами, в центре селения устраивалось гулянье. На второй день мужчины и женщины осуществляли паломничество к своим святыням. Затем женщины совершали ритуальное купание в реке.
Этот обычай напоминает традицию, сохранившуюся в Иране, согласно которой женщины на Новый год праздничное гулянье завершали купанием в проточной воде, сопровождая его песней — заклинанием с просьбой, чтобы муж оказывал внимание. Происходит это на 13-й день Ноуруза, когда женщины выходят за город, находят место с проточной водой, плещутся в ней, смачивают лицо и приговаривают: «О текучая вода! Пусть будет ласков со мной мой муж». Девушки выражают свои желания следующими словами:
Многочисленные свидетельства о праздниках первых цветов, тюльпана, мака, красного цветка говорят о том, что празднование начиналось в марте и продолжалось в течение месяца. Начало его говорило о близких сельскохозяйственных заботах. В эти дни у таджиков устраивался большой базар, на народных гуляньях люди поздравляли друг друга и желали больших урожаев в предстоящем году; разрешалось девушкам и юношам «петь и плясать в общественных местах»; на базарных площадях обычно устраивались представления канатоходцев, соревнования острословов, состязания в борьбе, «бараньи, верблюжьи, петушиные, перепелиные, яичные бои» и даже козлодрание [Хамраев, 1958, с. 72–73].
Как видим, основная цель участвующих в первых весенних праздниках — разбудить природу, своим весельем, щедростью, обильной пищей, обращениями с помощью высоких шестов с цветами к солнцу и другими магическими обрядами приблизить наступление тепла.
Обрядовые гулянья в честь пробуждения природы нередко переносились и на мусульманские праздники, отмечаемые по лунному календарю, которые не всегда приходятся на весенние месяцы [Сухарева, 1986, с. 38]. Иногда Праздник цветов непосредственно связывается с мусульманскими легендами о священных мучениках, и об этом свидетельствует поверье, зафиксированное в Северном Афганистане (Мазари-Шерифе), что «тюльпаны — это кровь убитого Хусейна, выходящая весной на поверхность земли» [Андреев, 1927, с. 75]. Собирание тюльпанов, согласно некоторым представлениям, символизировало поиски останков божества воскрешающей природы, а связывание тюльпанов в букеты или собирание их в букет-деревце — соединение разрозненных частей его тела, как условие его воскресения [Пещерева, 1963, с. 214].
Праздники цветов были растянуты во времени и представляли собой как бы цикл, который охватывал все этапы сельскохозяйственных работ. Например, у таджиков Северного Афганистана появление подснежников — бойчечак — означало начало пахоты, тюльпана или мака — начало сева, розы или джиды — наступление времени жатвы. Гулянья юношей и девушек (гулгардони) («гулянье по поводу цветов») — происходили трижды; с появлением первых цветов, называемых гули сурх («красный цветок»), затем при зацветании роз — гули садбарг, третье — во время цветения джиды [Андреев, 1927, с. 75–80].
Праздник роз отмечался летом, во время их цветения, и «продолжался так долго, как цветут розы». Об этом есть свидетельство путешественников по Ирану. Так, например, венецианец Пьетро делла Валле писал, что празднества проходили по отдельным кварталам ночью и сопровождались увеселениями, которые «организовывали распущенные и бесстыдные молодые люди»; при свете факелов и фонарей веселые процессии бродили по городу, их участники встречным прохожим «бросали в корзины розы и за это получали деньги или другое вознаграждение» (цит. по [Кисляков Н.А., 1973, с. 183–184]).
На основе изучения многочисленных материалов о характере празднований весенних праздников различные исследователи пришли к выводу, что все они были направлены на создание условий для скорейшего возрождения природы, и даже в условиях строгого соблюдения мусульманской идеологии в дни праздников цветов юношам и девушкам разрешалось совместное гулянье и общение, что облегчало выбор жениха и невесты и, значит, через брак способствовало рождению новой жизни; такие обряды продолжают давнюю и глубокую традицию, связанную с культом умирающей и возрождающейся природы [Сухарева, 1986, с. 44, 45].