Подчеркнем, что календарные обычаи и обряды китайцев, как и другие аспекты китайской культуры, представлены большим числом локальных вариаций, касавшихся даже крупнейших празднеств. Так, обычай гасить огонь в очаге в дни весеннего праздника был неизвестен на Юге, а состязания лодок-драконов в период летнего праздника не были приняты на Севере. В каждой местности, а подчас и в каждой деревне бытовали свои традиционные формы праздничных увеселений, обрядовых действ и т. д. Недаром народная поговорка в средневековом Китае гласила: «На десять ли в округе не найдешь одинаковых обычаев» [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 3, с. 109].
Система календарных праздников китайцев сложилась в своих основных чертах в эпоху раннего средневековья. Именно тогда, и притом в сравнительно короткий срок (VI–VII вв.), оформились важнейшие праздники китайского календаря. В своем окончательном виде они явились результатом длительной интеграции различных аспектов китайской культуры: пережитков архаической эпохи, идеологии правящей и образованной верхушки общества, систем научного знания, даосско-буддийских мотивов, деревенского и городского фольклора. В культурном синтезе средневекового Китая разрыв между народной, официальной и даосско-буддийской обрядностью был в значительной мере преодолен, хотя и не устранен полностью. Государственный и религиозный календарь обрядов, сохранив свою обособленность, почти утратил свое значение за стенами чиновничьих управ и монастырей, но в немалой степени повлиял на народные праздники. Так, лунный Новый год, ставший в народе главной датой новогодних празднеств, первоначально был введен в конце II в. до н. э. как официальная придворная церемония, а ряд народных обрядов и праздников приобрели буддийскую окраску.
Трансформация календарных празднеств сопровождалась формированием их нового годового цикла. Хотя этот цикл стал более дифференцированным, а место и роль каждого обряда в нем — более определенными, эволюцию китайских календарных обычаев нельзя свести к процессу их «обеднения». Праздники не только подвергались различного рода ограничительным толкованиям в угоду идеологическим доктринам, интересам и вкусам отдельных социальных слоев и т. д., но сами выступали принципом творческой интеграции, без которого невозможно существование общества как целого. Каждый большой праздник представлял собой единство важнейших черт общественного сознания данной эпохи. Очевидные же анахронизмы праздничной обрядности в действительности делали возможным включение в культурную традицию новых и еще не осмысленных сторон действительности под маской забытого прошлого, мифических «незапамятных времен».
Следуя классификации, предложенной С.Я. Серовым [Серов, 1983, с. 44], можем выделить в годовом цикле обрядов четыре сезонных вида обрядности, которые могут быть сгруппированы попарно в различных комбинациях и сведены к трем типам обрядов. Кроме того, они составляют единый годовой ритм празднеств. Среди различных форм сезонной обрядности наиболее отчетливо выделяются весенние и осенние обряды. Первые знаменовали начало хозяйственного года и были тесно связаны с магией плодородия, лейтмотивом же осенних обрядов было благодарение богам и покойным за дарованный урожай и очищение от утративших свою благую силу поветрий уходящего года. Если в обрядности весеннего сезона акцентировалась встреча живых с умершими предками, то в осенних празднествах преобладала идея расставания живых и мертвых.
Другой тип календарной обрядности китайцев был связан с празднованием зимнего и летнего солнцестояния, хотя на рубеже XIX–XX вв. такого рода празднества уже не существовали в чистом виде. Обряды, отмечавшие зимний солнцеворот, были со временем поглощены лунным Новым годом, а аналогичные летние обряды оказались включенными в праздник 5-го дня 5-го месяца. Поскольку Новый год и летний праздник обозначали переломные моменты годового цикла, в их обрядности имелось немало общего, в частности использование одних и тех же оберегов и экзорцистских средств, мотив ритуального противоборства, обычай поедания лапши и пр. Впрочем, здесь имелись и свои особенности, обусловленные космологической значимостью зимнего и летнего солнцестояния. Так, зимой кульминационный момент празднеств — полночь, а летом — полдень.