Рассказ о добродетельном подданном цзиньского царя впервые встречается в литературных памятниках, созданных во II–I вв. до н. э., когда древние китайцы уже забыли о том, какое значение в подсечном земледелии имел огонь. Мифологический сюжет об умирающем и воскресающем божестве, еще известный в начале чжоуской эпохи, вытеснен в нем нравоучительностью, традиционной для идеологии ученых чиновников императорского Китая. Впрочем, в этом рассказе нетрудно различить мотив искупительной жертвы, характерный для такого рода предпраздничных постов у древних народов. Хотя первоначальный смысл праздника Холодной пищи был забыт, он сохранял свое значение символического обновления жизни, предварявшего сев.
О тесной связи праздника Холодной пищи с земледельческим циклом свидетельствуют сообщения древних источников о том, что нарушение запрета поддерживать в эти дни огонь непременно повлечет за собой ливни и град, которые нанесут ущерб полям. В первые столетия нашей эры в это твердо верили даже сановники и ученые мужи; однако среди них уже тогда находились люди, отмечавшие, что легенда о Цзе Цзытуе не имела под собой исторических оснований [Кэй-Сё, 1978, с. 99].
Известно, что на рубеже нашей эры жители Лёссового плато на исходе зимы по месяцу не зажигали огня в очагах, что для многих было слишком тяжелым испытанием. Впоследствии период «холодной пищи» сократился до трех дней и, в конце концов, до одного дня. В таком виде древний обряд и дожил до XX в. в деревнях Северного Китая.
Во время полупоста («Холодной пищи») по традиции питались заготовленной заранее ячменной или просяной кашей. Другой разновидностью весенней обрядовой еды были свежие овощи, вкушание которых с древности символизировало в Китае «встречу весны» и, стало быть, встречу новой жизни [Кэй-Сё, 1978, с. 100, 105].
Крестьяне провинции Чжэцзян в ночь перед праздником Цинмин ели овощи и пили вино, чтобы обеспечить обильный сбор коконов тутового шелкопряда [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 4, с. 30]. К празднику Цинмин традиционно готовились и «весенние лепешки» с мясной или овощной начинкой. В деревнях Шаньдуна сохранился старинный обычай к весеннему празднику выпекать из рисовой муки фигурки ласточек, которых называли «ласточками Цзытуя». По другому древнему обычаю, в том же Шаньдуне в день Цинмин ели сласти [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 2, с. 9, 28].
Прежде существовал запрет в весенний праздник брать воду из колодца, ибо, согласно народному поверью, в этот день единственный раз в году к колодцу могли прийти напиться воды души женщин, умерших от родов [Чэнь Юаньцзин, 1978, с. 486].
Заметное место в обрядности праздника Холодной пищи занимала символика яйца, которое в Китае, как и во многих других странах, издавна служило символом жизненной силы и плодородия. (Достаточно вспомнить пасхальные яйца или широко распространенный среди древних народов Европы обычай зарывать яйцо на поле или смазывать им плуг во время пахоты, чтобы обеспечить богатый урожай [Newall, 1971, с. 115].) В древнем Китае, по крайней мере, с чжоуских времен, тоже было принято на праздник Холодной пищи обмениваться раскрашенными в разные цвета куриными яйцами и устраивать петушиные бои. Эти обычаи, не утратившие популярности и в средние века, в том или ином виде сохранились в некоторых районах до XX в. Так, в уезде Жунчэн (провинция Шаньдун) было принято в праздник Цинмин класть на алтари Божества полей куриные яйца и мучные фигурки ласточек. Мальчики, прятавшиеся позади алтарей, старались завладеть этими подношениями, что называлось «схватить чистое» [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 2, с. 28].