Лодки сооружали во дворе храма, причем обычай запрещал женщинам смотреть на них во время строительства. Считалось, что в противном случае лодка перевернется на состязаниях [Чжан Луньду, Фэн Гу, 1984, с. 59]. Спуск лодки на воду сопровождался церемонией ее освящения. В деревнях Гуандуна приглашенный по этому случаю даосский священник зажигал рядом с лодкой костер и приносил жертвы богам, что называлось «зажжением огня лодки-дракона». Для местных жителей в этом церемониальном огне воплощалось их благополучие [Гуандун, 1972, с. 295]. В Хунани, где были традиционно сильны пережитки шаманистских верований, освящение лодок прежде доверялось колдунам, причем для этой цели старались заручиться помощью наиболее могущественных магов из числа «старых учителей в горах». Колдун обходил вокруг лодки, бросая на землю зерна гречихи, раздавал членам экипажа талисманы — «счастливые печати» — и разжигал костер, что называлось «освежить лодку». Накануне состязания он зажигал масляный факел, гадая об исходе гонки по пламени: яркое и высокое пламя предвещало победу, коптящее и низкое — поражение. Босой, с закатанными штанами, колдун произносил при свете факела и под грохот барабана, предохранявшего, как верили, от козней соперничавших магов, заклинание: «Небесный огонь сжигает солнце, огонь земли опаляет пять сторон света. Молния, что правит извечными законами, испепеляет все несчастья. Лодка-дракон плывет по Слабой воде (космический океан, окружающий землю. — Авт.) в Пять озер и Четыре моря». Наконец, лодку обметали особыми травами, чтобы смести с нее порчу, которую могли наслать на нее «враждебные люди», скорее всего конкурирующие экипажи [Chao Wei-pang, 1943, с. 12].
Как явствует из текста заклинания, «лодки-драконы» считались в народе как бы прибывающими в этот земной мир Пяти озер и Четырех морей из мира духов. Надо заметить, что в деревнях Центрального и Южного Китая колдуны ведали сношениями живых людей с мертвыми, исполняя шаманистские обряды во время календарных и храмовых праздников, на похоронах, свадьбах и т. д. Барабанный бой и огни факелов широко использовались ими как средство привлечения душ мертвых и отпугивания нечисти.
Неудивительно, что обряд «освещения», или «зажжения огня», «лодки-дракона» был известен во многих местностях как обряд «встречи лодки» (ин чуань), а по существу, встречи прибывавших с ней душ умерших. Известно, что в уезде Юньмэн (провинция Хубэй) во время исполнения обрядов «встречи лодки» накануне 5-го дня 5-го месяца группы рыбаков или лодочников в маскарадных одеждах изображали приход «двадцати странников», которым на следующей день приносились жертвы на коньках крыш [Aijmer, 1964, с. 40]. В уезде Цзиньси (провинция Цзянси) накануне празднеств Дуаньу по улицам города возили «лодку-дракон», которую называли «лодкой духов» (гуй чуань). В лодке стояли люди в масках и костюмах божеств, держа в руках различные талисманы и флаги с надписью: «Встречаем удачу, привлекаем счастье». За лодкой шли актеры, наряженные судьями ада и чертями [Хуан Ши, 1979, с. 128].
Интересно, что спуск на воду настоящих «лодок-драконов» нередко сопровождался изготовлением их макетов из бумаги, тростника и бамбука. Все эти материалы в китайском фольклоре наделялись магическими свойствами. Так, бумага в виде жертвенных денег была главным подношением духам, а тростник и бамбук обладали способностью отгонять нечисть. В некоторых местностях Центрального Китая макеты лодок изготовляли из железа, которое тоже наделялось способностью «подавлять» демонов. Такие миниатюрные лодочки зачастую называли «лодками божеств», а сожжение их в конце праздника расценивалось как изгнание нечистой силы [Aijmer, 1964, с. 61].
Лодки, участвовавшие в регате, действительно напоминали своим видом дракона — мифического владыку вод. Их нос и корма были украшены головой и хвостом дракона, борта разрисованы под драконью чешую, а узкий, сигарообразный корпус символизировал змееподобное тело чудовища. Впрочем, драконья голова могла и отсутствовать. Известны случаи (например, в Фуцзяни), когда носу лодки придавали очертания лошадиной морды, раскрашивавшейся в разные цвета [Хуан Ши, 1979, с. 139]. Размеры лодок были неодинаковы и во многом зависели от условий состязания. В Центральном и Юго-Западном Китае их длина, если верить многочисленным сообщениям письменных источников, достигала «десяти с лишним чжанов», т. е. почти 40 м. На юго-восточном побережье лодки обычно были поменьше — 15–20 м в длину [Вэнь Чунъи, 1961, с. 83]. Голову дракона обычно покрывали красной материей, к мачте привязывали флажки с изображениями богов, знаменитых полководцев, сцен из театральных пьес. В г. Чжанчжоу на носу лодки выставляли флаги с фамильным знаком главы экипажа и изображениями божеств с лошадиными головами [Ху Чжанчжэн, 1929, с. 36]. На Тайване в нынешнем столетии на носу лодки выставляли три красных флага, которые называли «языком дракона». К бортам лодки прикрепляли куски красной материи с благопожелательными надписями вроде: «Четыре времени года без бедствий», «Государство благоденствует, народ покоен», «Ветер угодлив, дождь послушен» и т. д. Эти транспаранты называли «глазами дракона» [У Интао, 1980, с. 14]. В окрестностях Хучжоу (провинция Чжэцзян) в раскрытой пасти дракона помещалась фигурка богини Гуаньинь, а на корме лодки развевался флажок с надписью: «Древний обычай страны Чу» и названием деревни или клана, снарядивших лодку; на дно лодки для устойчивости клали камень [Чжэцзян, 1986. с. 383].