Обряд проводов Цзаована проходил следующим образом. В благоприятный для его отбытия час перед изображением бога зажигали свечи и благовонные палочки, ставили подношения — главным образом сладкие блюда: конфеты из сахара, засахаренные фрукты, жареные бататы. По всему Китаю обязательной принадлежностью обряда было пирожное из клейкой рисовой муки, так называемое новогоднее пирожное (няньгао). Прежде оно символизировало находившиеся в период правления династии Цин (1644–1911) в денежном обращении слитки серебра — юаньбао (существовали и специальные жертвенные деньги юаньбао, имитировавшие такие слитки). Кроме того, по всему Китаю в жертву богу очага приносили вино, цыплят, свинину, иногда баранину, на юге — рыбу. Северяне ставили для лошади Цзаована блюдце с водой и мелко нарезанным сеном, рядом клали красный шнурок — узду для Небесной лошади. По обычаю, зафиксированному с X в., рот бога мазали жертвенным пирожным или медом, чтобы губы у него слиплись, и он не мог много говорить в небесных чертогах или по крайней мере, пребывал бы в благодушном настроении и говорил только хорошее о своих подопечных. Нередко с этой же целью на портрет Цзаована брызгали вино или лили вино на очаг, чтобы подпоить божественного покровителя, или же бросали в горящую печь сахар[82]. В Хайфоне (провинция Гуандун) на алтаре Цзаована водружали четыре стебля сахарного тростника, которые называли «ногами лошади Цзаошэня»[83]. Иногда зажигали ветки сосны и кипариса, с древности ассоциировавшихся в Китае с долголетием; для многих дым от горевших веток символизировал облака в небесах, куда направлялся кухонный бог[84].
Старший мужчина в семье отбивал поклоны Цзаовану и произносил нехитрую молитву: «Говори побольше хорошего и поменьше плохого». Затем алтарь Цзаована торжественно выносили во двор, следя за тем, чтобы бог всегда был обращен лицом к югу, как подобает правителю. Там изображение бога вместе с жертвенными деньгами сжигали под оглушительные разрывы хлопушек (его могли сжигать и непосредственно в очаге). Одновременно на крышу кухни бросали горошины и бобы, что имитировало звук удаляющихся шагов Цзаована и стук копыт его лошади. Эти подношения должны были обеспечить в будущем году изобилие корма для скота[85].
В обряде проводов Цзаована на севере и юге Китая существовали заметные различия. Так, на Тайване и в некоторых других районах Южного Китая нет обычая мазать богу рот сладким, лить вино на очаг, поклоняться лошади бога; кроме того, тайваньцы не просят Цзаована не сообщать ничего дурного об их поведении, а лишь молят о благоденствии семьи[86]. В провинции Фуцзянь в прошлом веке многие семьи чествовали Цзаована дважды, совершая 23-го числа так называемое мясное подношение, а на следующий день — овощное. В обоих случаях наряду с мясными или овощными блюдами кухонному богу преподносили большое количество фруктов; в то же время жертвовать ему рис не было принято[87].
Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до 5-го числа 1-го месяца и называемого в народе «Малым Новым годом». Отсутствие всевидящего ока семейного надзирателя благоприятствовало праздничной атмосфере всеобщей раскованности. Пока Цзаован находился на небесах, во многих семьях спешили сыграть свадьбы, дабы избежать возможных упреков божественного патрона.
Вместе с тем все оставшиеся до Нового года дни были заполнены напряженной и хлопотливой подготовкой к его встрече. В каждом доме заготовляли впрок обрядовую еду и другую провизию, поскольку обычай запрещал что-либо резать или разделывать на кухне в первые дни Нового года. После проводов Цзаована завершали генеральную уборку дома. С этой целью единственный раз в году сдвигали тяжелую мебель и выметали весь накопившийся в помещениях сор, усердно протирали стены и окна, мыли утварь, чистили очаг и т. д.; столь же тщательно убирали двор и чистили колодец. Согласно бытовавшему в провинции Гуандун поверью, считалось, что, если начать подметать комнаты до отбытия Цзаована, пыль засорит ему глаза[88].
Очищению каждого дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой, прежде сопутствовали публичные изгнания нечисти. Еще в XII в. в столицах Китая группы нищих, наряженных женщинами и демонами, ходили, ударяя в гонги, от дома к дому и получали подаяние, что называлось «бить ночных варваров»; подобные шествия устраивались и в официальном порядке[89]. Древние экзорсистские обряды в XIX в. еще были живы в ряде районов Китая. Так, в Шэньси они устраивались в канун Нового года, в некоторых местностях на юге провинции Цзянсу и в провинции Чжэцзян — ночью 24-го числа 12-го месяца в связи с проводами Цзаована[90]. Следы древних новогодних экзорсистских обрядов сохранились и в обычаях гуандунских хакка. Так, в Вэньюане в течение всего новогоднего периода по улицам города ходили группы мальчиков, которые держали в руках стебли травы и ударяли в маленькие гонги[91].
82
83
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 403.
84
86
88
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 497.
89
90
91
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 345.