Во многих районах Китая дожил до XX в. древний обычай в ночь на Новый год зажигать во дворе большой костер, вокруг которого собиралась вся семья. В Шаньси зажигали уложенный штабелем каменный уголь, в других местностях — древесный уголь или хворост. Нередко костер заменяла жаровня с углями, которую ставили под стол во время совместной новогодней трапезы. В большинстве районов обычай разводить огонь в Новый год называли «подогреванием года», в Маньчжурии — «изгнанием (нечисти) года»[121]. В Шанхае каждый день до 15-го числа 1-го месяца зажигали жаровню с большой грудой углей, которую называли «грудой радости». Эта жаровня, несомненно, символизировала согласие и радость в семье в новом году[122]. На Тайване распространен обычай в новогоднюю ночь прыгать через жаровню во дворе дома, приговаривая нехитрые заклинания вроде: «Как перепрыгну — богатство не уйдет»[123].
В широком же смысле огонь был символом торжества света и жизни над мраком и смертью, всеобщего очищения мира в Новый год. Во многих домах, вдохновляясь той же магией очистительного и животворящего огня, жгли ветки кипариса. Считалось к тому же, что дым от них угоден божествам и продлевает срок жизни[124]. В провинции Хэнань обычаю воскурения кипариса давали и более подробное объяснение. Там бытовало поверье, что в Новый год на небе дерутся птицы с девятью головами и, если на дом прольется их кровь, случится несчастье. Дым же от кипарисовых ветвей отгонял этих птиц[125].
По всему Китаю был распространен обычай в канун Нового года «гадать по очагу». Кувшин с водой ставили на очаг и бросали в него палочку. Когда палочка переставала вращаться в воде, гадавший выходил на улицу и шел в том направлении, куда она указывала, прислушиваясь к словам первых встреченных им прохожих. Добрые слова служили предзнаменованием счастья, недобрые сулили неудачу. В провинции Гуандун таким способом гадали мужчины, женщины же ставили на очаг сито с рисом, накрывали его чашкой и, смотря, как просеивался рис, гадали, будет ли наступающий год урожайным[126].
С наступлением темноты на дорожках во дворе стелили коноплю в знак того, что в будущем году «жизнь должна идти так же спокойно, как покойно ходить по этому растительному ковру»[127]. Одновременно хруст конопляных стеблей под ногами должен был отпугивать злых духов, особенно опасных в новогоднюю ночь. В частности, боялись посещения демона по прозвищу «Кожаный тигр», который крал новогоднее пирожное у бедных и отдавал его богатым — занятие, вполне согласующееся с порядками «вывернутого наизнанку» мира праздника[128]. Согласно еще одному объяснению, записанному в XVII в., коноплю расстилали для того, чтобы «похоронить демонов и не дать им выйти наружу»[129]. Ворота заклеивали крест-накрест полосками красной бумаги, чтобы не выпустить счастье Нового года и уберечь дом от посягательств злых духов. Теперь ничто не могло заставить обитателей дома открыть ворота до надлежащего срока. А если бы кто-нибудь окликнул их с улицы, это сочли бы проделками демонов.
Новый год в Китае — праздник строго семейный, и каждый китаец стремился провести его в кругу родных. Встретить Новый год в шумном ресторане, в компании друзей или даже пригласить к себе домой близкого друга было в старом Китае делом немыслимым. Вечером последнего дня года каждая семья в полном составе собиралась в гостиной на праздничный ужин, чтобы, как говорилось в Китае, «закруглить год». Во время этого ужина, проходившего под знаком единства рода, и, прежде всего, единства его живых и усопших членов, его участники ели блюда, которые вначале подносили духам предков. Одновременно члены семьи получали превосходную возможность простить друг другу старые обиды. После окончания трапезы никто не ложился спать, чтобы не упустить свое будущее счастье. Ночные бдения на Новый год так и назывались: «оберегать год» (шоу суй).
В новогоднюю ночь следовало исполнить целую серию важных религиозных обрядов. Для начала требовалось поблагодарить богов и предков за покровительство в прошедшем году (иногда это делали в предыдущую ночь). В Пекине, например, обряд благодарения божеств называли «проводами Небесного правителя — Юйхуана», в Фуцзяни — «подношением новогоднего риса»[130]. Затем в указанный гороскопами «счастливый» час надлежало исполнить ритуал жертвоприношения всем божествам Неба и Земли, который в большинстве районов Китая знаменовал «встречу» богов, сходивших на землю в новогоднюю ночь. Так, в провинции Шаньдун к Новому году вешали на стенах и окнах домов стебли конопли, символизировавшие лестницы, по которым духи спускались к людям[131]. В Шаньдуне и в некоторых других местностях Северного Китая на исходе новогодней ночи во дворах домов устанавливали длинные бамбуковые шесты, которые должны были привлекать богов[132].
124
126
127
129
130