Рис. 9. Новогодние подношения божествам (провинция Гуандун).
Особое место среди новогодних подношений богам занимали продукты из бобов. В Китае издавна наделяли бобы свойством оберегать от нечисти. Известно, что в первые века нашей эры древние китайцы в день зимнего солнцестояния ели лепешки из красных бобов, которые, как верили, отпугивали демона моровых болезней, отождествлявшегося с порочным сыном Бога вод Гун-гуном[140]. Этот обычай сохранился в провинции Юньнань, где на Новый год божествам-покровителям дома подносили большую чашку с кашей из красных бобов. После поклонений богам жители Юньнани выносили на улицу маленькую чашку с бобовой кашей, зажигали благовония, жгли жертвенные деньги и разбрасывали по земле кашу, чтобы одновременно умилостивить и прогнать демона болезней (в первую очередь малярии)[141]. В провинции Аньхой подношения божествам ограничивались продуктами, приготовленными из соевых бобов[142].
Обитателям небес жертвовали и многие другие яства — от говядины и яиц до овощей и лапши. На юге страны главным жертвенным блюдом был вареный рис, который так и называли: «рис встречи богов». Обычно подносили три чашки риса. На Севере вместо риса обычно преподносили просо[143]. Рис или просо клали в деревянную меру зерна, что, несомненно, выражало надежду на богатый урожай и достаток семьи в наступающем году. Мера зерна на жертвенном столике одновременно служила подставкой для курительных палочек. Обычно на стол ставили две вазы с цветами, а к его лицевой стороне прикрепляли связку монет на красном шнуре — символ Денежного дракона. Еще одним украшением были гирлянды картинок с изображениями знаменитых Восьми бессмертных (ба сянь), Бога долголетия или наиболее популярных божеств богатства. Наконец, непременными атрибутами ритуала были пара красных свечей и курительные палочки, служившие в Китае главным средством общения с духами. Следует отметить своеобразие обряда поклонения Небу и Земле в провинции Юньнань, где божествам преподносили две деревянные миски: одну наполняли землей и песком, в другую клали куски сырой свинины, баранины и хвост рыбы, которые именовали «тремя свежестями» — название, указывавшее на первозданную «свежесть» мира в момент возникновения Неба и Земли[144].
В большинстве районов Китая обряды поклонения божествам начинали сразу после полуночи. Мешкать с их исполнением было крайне нежелательно: бытовало поверье, что семьи, приступившие к нему раньше, привлекут всех хороших духов, а опоздавшим достанутся плохие[145]. Так, жители провинции Гуйчжоу торопились еще до полуночи встретить Цзаована, поскольку считалось, что к проворным придет бог-красавец, а медлительные получат бога с лицом, покрытым рубцами[146]. Жители уезда Янцзян (Гуандун) ровно в полночь совершали у алтаря богов обряд «проводов журавлиного духа», а главную церемонию поклонения проводили два-три часа спустя[147]. Очевидно, «проводы журавлиного духа» в данном случае соответствовали обряду благодарения небес, который обычно предварял «встречу духов».
Совершал обряд поклонения богам Неба и Земли глава семейства, обладавший исключительной привилегией обращаться к небесам от имени всех членов семьи. Прочие мужчины стояли рядом, тогда как женщины к участию в обряде не допускались. Глава семьи, встав перед жертвенным столиком лицом к северу, опускался на колени и трижды простирался ниц, касаясь лбом земли. Затем, приложив молитвенно руки к груди, он благодарил богов за покровительство в прошедшем году и молил о ниспослании счастья его дому в будущем. Прислуживавший рядом мужчина подавал ему зажженную курительную палочку, которую тот вставлял в миску с зерном или в курительницу. Так делалось еще два раза. Для новогодних церемоний использовались необычно длинные, нередко обернутые в красную бумагу палочки, символизировавшие долгую жизнь. Нередко к богам обращались не только с устным, но и с письменным прошением. Для этого сжигали специальную «докладную записку» (шу вэнь) в конверте, на котором был указан адресат. Такие «докладные записки» заблаговременно приобретали в близлежащем храме.
140
147
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 498.