Почти по всему Китаю, особенно в центральных и северных районах страны, был распространен обряд «первого выхода». Так, в нижнем течении Янцзы люди выходили из ворот в указанном гороскопами «счастливом» направлении и, пройдя несколько десятков метров, возвращались обратно. Это называлось «повернуть стопы». В провинции Фуцзянь сходный обряд именовался «добыванием огня». В большинстве других районов подобные процессии представляли собой чествование Бога радости[151].
В провинции Хунань этот обряд (его называли там «небесной прогулкой») проходил следующим образом. Вначале глава семьи, дважды поклонившись на восток, молил: «Почтенные старцы Неба, почтенные старцы Земли, прошу послать моему дому счастья, чинов, радости и долголетия». Рядом с алтарем он прикреплял лист бумаги с надписью: «Выйдешь на прогулку — большая удача, прибавится нам богатства». Затем участники шествия выходили за ворота, шли в южном направлении и выливали на землю три чашки вина[152]. В соседней провинции Хубэй на чествование Бога радости отправлялись взрослые мужчины семьи. Держа в руках факелы и коромысла от весов, они шли в «счастливом» направлении и подносили божеству блюдо с яствами и жертвенные деньги[153].
Крестьяне Северного Китая, где лошадь была главным средством передвижения и играла важную роль в хозяйстве, часто выезжали на «первую прогулку» в повозке. В провинции Хэбэй существовал обычай забирать с собой первого встреченного по пути прохожего[154]. Китайские крестьяне Маньчжурии называли такой обрядовый выезд в новогоднюю ночь «погоней за золотым жеребенком». Они рассказывали по этому поводу нехитрую сказку о бедняке, который однажды на Новый год поймал в поле жеребенка, привел его домой, а наутро обнаружил, что жеребенок сделан из чистого золота[155]. Несомненно, золотой жеребенок — одна из вариаций распространенного в китайском фольклоре образа «лошади, приносящей богатство».
Нередко «небесная прогулка» заканчивалась в местном храме, посещение которого, заметим, по всему Китаю входило в распорядок первого дня Нового года. В ряде мест, например, в Цзянсу, Сычуани, поклонение божествам в храме даже заменяло «встречу» домашних богов-покровителей, за исключением Цзаована. На юге Цзянсу первый в наступившем году визит в храм называли «зажечь бараньи благовония» (графически и фонетически обусловленный эвфемизм фразы «зажечь счастливые благовония»)[156].
В провинции Аньхой во время «небесной прогулки» участники шествия издавали крики, принятые среди мастеров кулачного боя[157]. В этом обычае прослеживаются элементы ритуального противоборства, характерного для обрядов переходного периода, в том числе и для празднеств Нового года. Мотивы ритуального, силового противоборства характерны для некоторых развлечений и игр, имевших место в Китае как в первые дни новогоднего праздника, так и в период полнолуния. Так, в первые дни Нового года все мужчины двух деревень в уезде Наньхай (Гуандун), предварительно вооружившись, сходились на вершине разделявшей их селения горы и завязывали настоящее сражение, которое нередко заканчивалось тяжелыми увечьями и даже гибелью нескольких его участников. На следующий день отношения между вчерашними врагами были самыми дружественными. На вопрос, для чего устраивается это побоище, они отвечали: «Если мы этого не сделаем, нам не будет счастья в новом году»[158]. Во многих других районах Гуандуна в первые дни новогодних празднеств местные жители, в том числе даже родственники, разбившись на две группы, бросали друг в друга камни, что в Наньхае называлось «бить весну»[159]. Повсеместно были распространены кулачные поединки между молодыми людьми. Победить в них значило обеспечить себе удачу в новом году[160].
После завершения обрядов новогодней ночи можно было прилечь отдохнуть, но ненадолго. Вставать в 1-й день года полагалось рано. «Если рано встанешь на Новый год, разбогатеешь тоже рано», — говорили в народе. Правда, в некоторых местностях провинции Чжэцзян крестьяне, разводившие тутовый шелкопряд, спали допоздна, чтобы «не разбудить» шелковичных червей. Наоборот, в провинции Шаньдун крестьяне, занятые тем же промыслом, на рассвете выходили к плантациям тутовых деревьев и громкими криками «будили» создателей шелковых нитей[161].
В первое утро года надлежало чествовать богов богатства, радости, счастья и знатности, кланяясь в ту сторону, где они, согласно гороскопу, находились в данное время. Не сделать этого значило нанести тяжкое оскорбление столь нужным людям божествам. Исполняя обряд, надо было следить за тем, чтобы не поклониться в ту сторону света, где пребывал злой демон Тайсуй, отождествлявшийся с Юпитером. «Сгинь, Тайсуй, приди, Бог радости» — гласило популярное заклинание, произносившееся во время церемонии — «встречи» божеств[162].
158
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 144–145.
159
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 28;
160
Гуандун фэнсу чжуйлу (Сборник описаний обычаев жителей Гуандуна). Сянган, 1972, с. 28, 496, 508.