Особенно радуется наступлению Нового года молодежь, поскольку в праздничные дни молодые люди получают полную свободу и привычные запреты старших уже не действуют. Так, если обряд омовения статуй Будды у взрослых и старших по возрасту и положению носит ритуально-торжественный характер, то у молодых он превращается в задорное и шумное действо. Распространено и развлечение молодежи с обливанием друг друга водой. Скажем, в один из дней праздника ватага парней приходит в дом, где живет девушка. Если же ее не оказывается дома, то пришедшие не успокаиваются, а отправляются на ее поиски, встретившись с нею, обязательно окатывают ее водой с головы до ног. Затем наступает черед девушек. Они пускаются вдогонку за парнями и обливают их до тех пор, пока те не попросят пощады. Причем обижаться на это не следует, так как, согласно поверьям, это может привести к несчастью.
Новогодние обливания водой (пров. Сиемреап, 1967, апрель). Фото И.Г. Косикова.
В новогодний праздник открытые площадки возле домов или на территории буддийских монастырей обычно свободны для увеселений и забав. К вечеру они заполняются участниками игр, которые состязаются друг с другом в ловкости, меткости и сноровке. Поскольку во многих деревнях до сих пор нет электрического света, то игры начинаются либо при полной луне, либо при свете самодельных факелов (тьонлох).
Одна из самых старых и распространенных игр у кхмеров — тьаоль чхунг, сохраняющая элементы ктеической обрядности, — получила свое название от скрученного и перевязанного в виде мячика хлопчатобумажного шарфа — крама (размером 0,6×1 м) в мелкую бело-сине-красную клетку, торчащий конец которого и именуется по-кхмерски чхунг. Игра эта достаточно проста и неутомительна. В каждой из двух групп (обычно мужской и женской) принимает участие 10–20 игроков. Они становятся в два ряда друг против друга на расстоянии 8-10 м. Сначала один из играющих (обычно юноша) выбрасывает мяч в сторону противостоящей группы. Если он промахнулся и мяч падает на землю, то пославшему его юноше засчитывается штрафное очко. Если мяч попадает в девушку, а она не успеет его поймать, то по правилам игры под веселые возгласы присутствующих она должна в сопровождении подружки подойти и возвратить чхунг юноше, начав при этом импровизированную поэтическую дуэль: «Я поймала чхунг, а он разбился на четыре части. О мой хороший, возьми его скорей назад» [Лбаенг, 1964, с. 9–10]. Если мяч метким броском «поразит» юношу, то он в сопровождении приятеля также подходит к бросавшей мяч девушке, пританцовывая и распевая: «Я поймал чхунг и прижимаю его к талии, о радость моей души, я возвращаю его тебе». Восторженные зрители чутко реагируют на нюансы песенного исполнения, искренне «болеют» за одну из команд, хлопаньем в ладоши и приветственными криками выражая свое одобрение. Броски мяча следуют обычно в быстром темпе, и если чхунг долго не падает на землю, то игра может продолжаться достаточно долго. Хорошей приметой обычно считается победа команды девушек, что позволяет ревнителям древних обычаев утверждать: предстоящий год будет вполне благополучным, а дожди ожидаются обильными.
Игра тьаоль чхунг [Лбаенг, 1964, с. 9]. Прорисовка Г.В. Вороновой.
Чжоу Дагуань в своих записках отмечает, что в 4-м месяце кхмеры устраивают игру в мяч, а в 5-м — к статуям Будды со всех концов города и даже окрестностей приносят воду и в присутствии короля обмывают статуи [Tchéou Ta-Kouan, 1902, с. 37]. В наши дни «кидают мяч» и окропляют изображения Будды на Новый год, а в случае необходимости повторяют окропление в 6-м месяце писак, когда опасаются засухи. Таким образом, уже в XIII в. было принято устраивать сохранившиеся до наших дней обряды в переходный период от сухого сезона к сезону дождей, а их совпадение с отмечаемым ныне в этот период Новым годом носит, по нашему мнению, все же вторичный характер, если учесть, что перенос новогодних торжеств на 5-й месяц произошел, вероятно, значительно позже, тогда как существовавшие с давних времен ритуалы продолжали сохраняться, став непременным атрибутом новогодних торжеств.