В последние десятилетия значительно возрос интерес к изучению календарных праздников и в научных трудах стран Юго-Восточной Азии.
Правомерность обращения к исследованию календарных праздников народов Юго-Восточной Азии в значительной мере объясняется и успехами советской востоковедной науки (см. подробнее [Ларионова, 1980]). В последние десятилетия появилось немало переводов на русский язык памятников истории, культуры, литературы и фольклора народов Юго-Восточной Азии, в которых содержится немало ценных свидетельств о календарных праздниках (см., например, [Похождения хитроумного Алеу, 1967; Повелитель демонов ночи, 1969; Сказки народов Вьетнама, 1970; Нгуен Зы, 1974; Джарылгасинова, 1975; Волшебный козел, 1976; Марунова, 1980; Кхмерские мифы, 1981]). Огромное значение имеют исследования советских ученых в области театра, литературы и искусства народов Юго-Восточной Азии.
Значительное место изучение календарных праздников занимает в творчестве западноевропейских, в первую очередь французских и английских, ученых. Многие работы западноевропейских и американских авторов написаны на богатом полевом материале. Подробные историографические очерки даны в специальных главах монографии.
В данном исследовании рассматриваются календарные обычаи и обряды, а также праздники годового цикла девяти крупных народов Юго-Восточной Азии, которые живут на огромных территориях, отличающихся большим разнообразием климатических и ландшафтных условий. Как известно, Юго-Восточная Азия располагается в двух климатических поясах — экваториальном и субэкваториальном, или в поясе экваториальных муссонов. В целом весь регион Юго-Восточной Азии испытывает огромное влияние муссонных ветров, которые определяют и смену двух основных сезонов — сухого и сезона дождей. С ноября по апрель дует северо-восточный муссон. Это сухой сезон. С мая (июня) по октябрь над Юго-Восточной Азией господствует юго-западный муссон, который несет осадки и дожди с Индийского океана. Это сезон дождей. Чередование сухого и дождливого сезонов в различных частях региона зависит и от расположения горных хребтов, преграждающих путь муссонам. В островной части региона осадки выпадают равномерно круглый год. При описании отдельных календарных обычаев и обрядов, праздничных циклов года авторы обращают внимание на трудовые процессы, лежащие в основе тех или иных обычаев и обрядов, а также на особенности климатических условий, в которых конкретно бытуют те или иные праздники.
Как и в предшествующих книгах — «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год» (М., 1985) и «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл» (М., 1989), в отдельных главах охарактеризованы традиционные категории времени, специфика календарей изучаемых народов, показана взаимосвязь их календарей с григорианским летосчислением. Характеризуя календарные обычаи и обряды года, авторы стремились показать их взаимосвязь с тем или иным этапом хозяйственной деятельности и выявить специфику функциональной направленности сезонной обрядности.
Как уже отмечалось, народы Юго-Восточной Азии живут в климатических условиях субтропической и тропической зон. Природа и климат позволяют крестьянам собирать по два-три урожая в год. Присущие Восточной Азии четыре временных сезона (весна, лето, осень, зима) в целом не прослеживаются в юго-восточном регионе, для которого более характерно деление года на два сезона — сухой и сезон дождей. Вот почему при описании календарных обычаев и обрядов, а также праздников годового цикла народов Юго-Восточной Азии нами было использовано несколько критериев систематизации и подачи материала: сезонный (например, весенние обычаи и обряды или обычаи и обряды сезона дождей), функциональный (например, обычаи и обряды времени созревания риса). В большинстве глав применяется смешанный, т. е. сезонно-функциональный, критерий. Отдельно во всех главах выделены праздник Нового года и новогодние торжества.
Как и в уже опубликованных книгах, посвященных календарным обычаям и обрядам народов Восточной Азии — китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев [Календарные обычаи, 1985; Календарные обычаи, 1989], основополагающим является метод, который мы условно определили, как последовательно-непрерывный метод, как метод непрерывного потока, непрерывного движения. При этом мы имеем в виду рассмотрение цепи календарных обычаев и обрядов, сменяющих друг друга на протяжении года праздников как единую ткань, как единый узор, затейливый орнамент, в котором один рисунок вытекает из другого. Действительно, в реальной жизни люди совершают различные обряды, отмечают разные по своему происхождению праздники, следуя чреде текущих дней. А сами праздники соседствуют друг с другом (хотя порою их истоки и генезис так далеки друг от друга!), перемежаются, взаимовлияют, взаимопроникают. Древние аграрные культы соседствуют с буддийскими праздниками, на смену анимистическому по своему характеру обряду, исполняемому на рисовом поле, в свое время приходит или мусульманский, или индуистский праздник. Наконец, сельские торжества сменяются храмовыми, а те в свой срок — государственными. И все это происходит в течение одного большого цикла, называемого «год». Вот почему мы отказались от рассмотрения отдельно только древних аграрных, или буддийских, или мусульманских, или христианских праздников, ибо подобный метод не дает, как нам кажется, полной картины жизни. Воз почему мы условно обозначили свой метод также и как метод непрерывного потока, ибо он вызывает ассоциацию с непрерывностью времени и жизни, труда и праздника, макрокосма и микрокосма и с диалектическим единством линейного и циклического времени, с непрерывностью и прерывом (кульминационным моментом), с движением Космоса, Жизни и Судьбы человека и человечества. А все эти высокие философские категории неотрывны от календарно-праздничной культуры народов мира.