Далее, в соответствии с «Патимокхой» (раздел «Винаяпитаки», содержащий 227 правил поведения для монахов), следовало перечисление различных проступков по степени убывания их тяжести: прелюбодеяние, в том числе с животным, воровство, преднамеренное и с корыстной целью убийство человека и т. д.
Когда этот длинный, разбитый на семь групп список проступков был наконец исчерпан вплоть до самых незначительных прегрешений, настоятель завершал исповедь следующими словами: «Я спрашиваю у достопочтенных, чисты ли они от этих грехов? И второй раз спрашиваю их: „Чисты ли вы?“ И в третий раз вопрошаю: „Чисты ли вы?“ Если все молчат, он заключает: „Я так понял, что чисты от грехов достопочтенные, ибо молчат они“» [Nginn, 1956 (I), с. 959–960].
Перед началом поста прихожане, надев свои лучшие одежды, собирались в монастырях и готовили приношения, в их числе атхи (в простонародье банг) — небольшие пакетики из банановых листьев, в которые кладут свечи и благовонные палочки, а также выливали из воска огромную свечу. Эта свеча (тон тхиан — досл. «дерево-свеча») иногда бывает размером с человека. По традиции она должна гореть в течение всего поста и считается символом буддийского просветления и учения Будды [Пхилавонг, 1967, с. 64].
Буддийское духовенство, в свою очередь, проводило необходимые ремонтные работы и генеральную уборку монастырских помещений. В канун полнолуния шествие верующих направлялось в храм с такими дарами, как бетель, сигареты, еда, напитки, лекарства, а также с подношениями, характерными лишь для этого праздника, — фонарями и благовониями. Сопровождавшая процессию музыка привлекала внимание окружающих. Монахи принимали дары и восхваляли благотворный эффект приношений, затем они приступали к вечерней службе, завершавшейся чтением одного из священных текстов.
Ночью, при лунном свече, праздник продолжался на монастырском дворе в виде различных увеселений: импровизированного пения и танцев. Наутро каждая семья отправляла своего посланца с угощениями для монахов. Затем миряне присутствовали на проповеди, и им предоставлялась возможность просить об отпущении всех грехов [Zago,1972, с. 313].
А в храме начиналась новая церемония. Каждый монах, получив ритуальные приношения — свечи, благовония, цветы, укладывал их в чашу, стоявшую у его ног. Затем все члены сангхи вместе читали молитву, и каждый из них, отдавая глубокий поклон, подносил чашу к статуе Будды. Эта процедура повторялась трижды.
Прихожане покидали храм, а монахи согласно правилам, давали клятву остаться в этом вате в течение ближайших трех месяцев. Каждый из них трижды объявлял: «Я вхожу в эту обитель в сезон дождей и останусь здесь все три месяца». Члены сангхи брали на себя тройные обязательства: нравственности (син), сосредоточения мысли, самоконтроля (саматхи) и знания (панья).
Издавна в этот период устраивалась также церемония посвящения в монахи, и многие, в первую очередь молодежь, пользовались этой возможностью, чтобы приобщиться к религиозной жизни.
Монахи, со своей стороны, не могли проводить ночь вне вата. В порядке исключения, например, в случае болезни родителей, им разрешалось отсутствовать не более семи дней. С наступлением поста усиливалось влияние духовенства на мирян: в этот период монахи обучали детей грамоте, чаще, чем обычно, читали проповеди. Большинство прихожан в период поста не были отягощены какими-то особыми обязательствами, все их внимание, как отмечалось выше, было приковано к полевым работам. Однако каждый верующий лао еще с детства усваивал истину, что буддийский пост — самый благодатный период для накопления религиозных заслуг. Именно поэтому прихожане сами приносили монахам, которые не выходили для сбора подаяний, все необходимое (еду, лекарства), причем обычно каждая семья брала на себя заботу об одном из монахов, и эта система помощи называлась упатха. Чаще, чем обычно, верующие присутствовали на молитвах в храме. В праздничные дни гораздо большее число пожилых людей старались ревностно соблюдать восемь повседневных заповедей, помогали содержать в порядке территорию монастыря. О празднике всем напоминали звуки храмового барабана, раздававшиеся ежедневно около четырех часов пополудни [Zago,1972, с. 315].