Когда прочитан последний отрывок из «Пха Вета», один из самых уважаемых монахов, чаще всего тот, у кого самый большой стаж религиозной жизни, произносит трогательное прощальное приветствие, обращенное к прихожанам, которые по случаю праздника собрались со всей округи.
Наступает заключительный момент праздника. Настоятель монастыря кропит присутствующих святой водой, которая якобы стала таковой, поскольку находилась здесь во время совершения обрядов. Верующие подходят к кувшинам, зачерпывают немного этой воды, которая, как полагают, обладает очистительными свойствами, и относят ее домой. Даже шнур, которым был отгорожен храм, разрезают во время церемоний на части, и присутствующие стараются их заполучить, чтобы повязать у себя на запястьях рук, веря в их способность защитить от несчастий и вредоносных духов [Пхилавонг, 1967, с. 43].
Затем священнослужители расходятся, а прихожане в последний раз читают молитву у дерева Будды в тихом уголке монастырского двора, чтобы напомнить Богине земли Нанг Тхолани о совершенных ими за день добрых делах. Считается, что все, кто хоть раз побывал на Празднике чтения «Пха Вета» — одном из самых больших деревенских торжеств, лейтмотивом которого являются самоотверженность и милосердие, — смогут прожить еще одну счастливую жизнь [Faure, 1956 (III), с. 971].
Праздником чтения «Пха Вета» как бы завершался традиционный календарный годовой цикл лао. Через некоторое время начиналась подготовка к встрече Нового года.
Кхмеры
В седую глубину веков уходит у кхмеров традиция устраивать различные празднества, связанные в первую очередь с трудовыми процессами и сезонными изменениями в природе.
Средневековые кхмерские надписи, занимающие среди мирового эпиграфического фонда одно из ведущих мест по количеству и степени изученности, к сожалению, ничего не говорят о том, как в те давние времена отмечались различные события и торжества, а ограничиваются лишь упоминанием о религиозных ритуалах [Coedès, 1955, с. 483–485]. Ценнейшим источником сведений о предках современных кхмеров для исследователей остаются барельефы древних храмовых ансамблей, особенно Ангкорвата и Байона. Наряду с изображениями эпизодов из жизни богов или подвигов мифических героев на стенах галерей храмов запечатлена своего рода каменная летопись, подробно рассказывающая о том, как жили и трудились, как проводили свое свободное время люди, способствовавшие величию и процветанию империи Камбуджадеша [Giteau, 1965, с. 235–236].
В один из жарких апрельских дней 1967 г. автора пригласили на новогодние торжества в деревню Воатреатьбоу (провинция Сиемреап), расположенную неподалеку от знаменитых памятников древнекхмерского зодчества. Одним из главных почетных гостей на празднике был известный французский ученый А. Маршаль, многие десятилетия посвятивший изучению искусства Камбоджи. Сохранивший, несмотря на преклонный возраст, живость мысли и неподдельный интерес ко всему, что касалось кхмеров, А. Маршаль в тот вечер с интересом наблюдал за играми молодежи на монастырском дворе. Обмениваясь своими впечатлениями, он заметил, что, хотя со времен Ангкорской империи и прошло уже несколько столетий, но современные кхмеры по сравнению со своими предками, в сущности, мало изменились. Как и много веков назад, они и теперь любят те же самые (или весьма похожие) игры, по-прежнему доставляющие людям радость. И как бы в подтверждение сказанного А. Маршаль посоветовал наутро отправиться на осмотр барельефов древних храмов и обратить особое внимание на сцены, изображающие кхмеров в их повседневной, обыденной обстановке. Но случилось так, что утром А. Маршаль, сославшись на недомогание, остался отдыхать в своем небольшом деревянном домике на сваях вблизи речки Сиемреап, а в качестве провожатых отправил двух студентов Университета изящных искусств, занимавшихся изучением традиционной скульптуры. В результате этого «похода» в Ангкор и детального, длившегося более месяца осмотра и описания барельефов этого и других храмов, посещения окрестных деревень появились подробные дневниковые записи, частично используемые автором в дальнейшем описании традиционных праздников кхмеров.
Когда рассматриваешь сцены народной жизни, запечатленные на барельефах талантливыми кхмерскими скульпторами, то создается впечатление, что находишься в стране кхмеров XII–XIII вв. Рядом с изображениями батальных сцен — мирные эпизоды, характерные для жизни Камбоджи того времени. И среди них обращают на себя внимание игры и развлечения, веселые состязания и поединки, которые, вероятно, устраивались по случаю Нового года, или Праздника риса, или же Праздника ганцев. Вот, например, изображение одного из самых любимых народом зрелищ — петушиного боя. Известно, что настоящих бойцовых петухов в Камбодже разводили уже много веков назад. Выносливые и упрямые, они были способны вести бой не на жизнь, а на смерть. В старину достаточно было владельцам бойцовых петухов встретиться, как тут же они бились об заклад, а вокруг собиралась оживленная толпа, словами и жестами подбадривающая петухов. Благодаря другому барельефу из Ангкорвата мы узнаем, что в XII в. в Камбодже любили играть в шахматы и в кости [Косиков, 1966–1968]. Барельефы, сохранившиеся на северном конце Террасы слонов, изображают сцены, посвященные спортивным играм: выступления борцов, жонглеров, всадников с копьями. Как в прошлом, так и теперь неподдельный восторг у кхмеров вызывали всякие необыкновенные спектакли, представления с участием клоунов, укротителей змей, акробатов. На одном из барельефов запечатлена игра воладор: на высокой вертикальной мачте укреплялось подвижное горизонтальное колесо, на котором вращались эквилибристы под звуки барабанов и цимбал.