Вторым пластом летне-осенней обрядности греков надо признать религиозные ритуалы, сложившиеся в античное время, в римскую и византийскую эпохи.
Наконец, третий элемент — это дни, посвященные христианским святым, лишь косвенно связанные с хозяйственной деятельностью народа. В Греции влияние православной церкви очень велико, церковные праздники проводятся официально с участием многочисленного духовенства, представителей правительства, армии и морского флота, при большом стечении народа. Они составляют, таким образом, заметную сторону общественной жизни.
Летний сезон в Греции начинается в мае — июне. В это время приступают к жатве колосовых. В народе, кроме официального названия месяца ’Ιουνιος, употребляют еще и другое, более выразительное название — феристи´с ('ο Θεριστης), что значит «жнец»{887}.
Древние греки, выбирая оптимальные сроки сельскохозяйственных работ, ориентировались по положению звезд на ночном небе. Поэт VIII в. до н. э. Гесиод советовал начинать жатву в ту пору, когда созвездие Плеяды восходило на небе вместе с утренней звездой, — во второй половине мая:
На родине Гесиода в Беотии, а также в Аттике и других низменных областях жатва велась с начала или середины мая до половины июня. На возвышенных местах хлеб вызревал в августе:
Молотьбу Гесиод советовал начинать с восходом Ориона (середина июля), а сбор винограда — с восходом Сириуса (в сентябре){890}.
Именно таковы сроки сельскохозяйственных работ и в современной Греции.
Занятые уборочными работами, крестьяне не праздновали дни святых, которые приходились на июнь. Однако суеверные люди старались соблюдать различные запреты, чтобы не навлечь на поля и виноградники град и другие напасти: не работали на виноградниках в день св. Варфоломея (11 июня), не жали в день св. Онуфрия (12 июня), не пахали в день св. Елисея (14 июня). Имя последнего (’Ελλισσαιος или по простонародному Λυσσεα) созвучно со словом η λυσσα — «бешенство», «ярость»{891}.
Но главные обрядовые действия связаны, конечно, с самим процессом жатвы. Большинство из них знаменует первый и последний день уборки. На о-ве Скирос перед первой бороздой, с которой начинали жать, ставили большой камень и жнец трижды крестил его, приговаривая: «Да будет хороший урожай, и мы, жнецы, да будем такими же сильными, как этот камень». На этом же острове жнецы затыкали себе за пояс колосья из первых снопов, «чтобы не уставать и работать, не разгибаясь»{892}.
Во Фракии жнецы (наемные работники) ставили первый сноп в поле и ждали, чтобы хозяин осыпал сноп мелкими монетами, которые шли в пользу работников; только после этого приступали к жатве{893}.
Обряды, исполнявшиеся при окончании жатвы, близко напоминают те, которые существовали и у многих других народов Европы. Последний участок поля оставляли несжатым. На о-ве Скирос говорили, что это делается «для удовольствия земли». Более поздним является объяснение, что колосья послужат пищей для птиц и зверей. Последние несжатые колосья называют «бородой», так же как и у славян. По всей вероятности, колосья оставляли в поле, чтобы не уничтожить, не унести всю плодоносящую силу земли, чтобы символически вернуть ей отнятые от нее плоды.
В некоторых районах Греции жатва последнего клочка хлебного поля обставлялась ритуалом, носившим почти игровой характер. Когда было убрано уже все поле и оставался один небольшой участок, все жнецы собирались около него и сжинали его с большой поспешностью, затем отбрасывали серпы и кричали: «Хватай его, хватай!» Как будто бы кто-то невидимый бежал по полю.