— Вот и прекрасно! — весело сказал командир батареи. — Одним словом, договорились. Калошка, ко мне! — юношеским баском позвал он, повернувшись в седле и поправляя наплечный ремень.
Калошкой звали усатого бравого старшину. По тому, с каким видом он подъехал к командиру батареи, придержав нарядную лошадь, и обратился к нему, Вихров сразу почувствовал, что этот уже старый человек очень уважает и любит своего командира.
— Слушаюсь, — почтительно произнес он, получив распоряжения. — Здесь и постановим, — подняв руку, он показал на полянку.
Ездовые и номера завозились подле орудий, выставляя их в одну линию.
— А ну, быстрей копайся! — покрикивал старшина. — Чтоб у пять минут усе было готово!
Командир батареи слез с лошади, расправил затекшие ноги и вместе с Вихровым вошел в хату.
— Молочка бы стаканчик, — сказал он, оглядываясь.
— А вон в кувшине, — показал Вихров.
Он подошел к столу, раскрыл покрытый чистым полотенцем кувшин и, взяв кружку, налил в нее молока.
— А ведь мы с вами и не познакомились, — сказал командир батареи, улыбаясь и отпивая из кружки. — Гобар, — звякнув под столом шпорами, представился он.
Вихров назвал себя и с любопытством посмотрел на него.
— Удивляетесь, что фамилия французская? — все еще улыбаясь, продолжал Гобар. — Нет, я чистокровный русак. Мой прадед служил у Наполеона в драгунах, попал в плен под Смоленском и остался в России. Батька на Путиловском работает фрезеровщиком. Сейчас он где-то в этих местах. За хлебом от завода уехал. Одним словом, с моей фамилией произошло прямо противоположное романовской.
— Как, то-есть, так? — не понял Вихров.
— А очень просто. Нам на курсах историк объяснял. Хотите послушать?
— Да, да, конечно! — живо сказал Вихров, во все глаза глядя на Гобара.
— Ну-с, значит так. Принес историк на урок два стакана. Наливает в один чистой воды и говорит: «Предположим, что это кровь русских царей, включая Петра». Так. Наливает в другой стакан чернил: «А это, — говорит, — кровь немецких принцесс». Вы ведь знаете, товарищ Вихров, что после Петра русские цари женились на немках… Ну вот… И давай капать чернилами в чистую воду, поминая всех этих немок, пока вода не превратилась в чернила. Вот, значит, как… В общем из русских превратились в немцев. Ну, а у меня получилось наоборот, и по-французски я знаю только одно общеизвестное слово — «мерси»! — Он, звякнул шпорами, с насмешливом полупоклоном поставил пустую кружку на стол.
Вихров пытливо смотрел на него. Этот молодой командир, на вид совсем мальчик, начал ему положительно нравиться.
— Вам, в таком случае, надо бы и фамилию переменить. У нас в полку есть квартирмейстер Гобаренко… Может быть, он тоже когда-нибудь Гобаром был? — сказал Вихров, улыбаясь.
Гобар бросил быстрый взгляд на него.
— Я все гляжу на вас, товарищ Вихров, и вспоминаю, где мы с вами встречались, — сказал он, помолчав.
— Вы какие курсы кончали? — спросил Вихров.
— Петроградские артиллерийские. А что?
— Ну, значит, мы где-нибудь там и встречались.
— А, так вы петроградский! Постойте, вы под Пулковом были?
— Был командиром разведки при штабе бригады курсантов.
Смуглое от природы лицо Гобара приняло восторженное выражение. Он даже чуть приоткрыл рот.
— Ну вот! Точно! — вскрикнул он, весь просияв. — Я тогда с донесением приезжал, а вы спали на диване в комнате командира бригады.
Вихров рассмеялся.
— Правильно. Был такой случай. Я тогда проспал подряд двадцать часов.
— Почему? — удивился Гобар.
— Из-за адъютанта. У командира бригады был адъютант из студентов. Да… Вызывает раз меня ночью. Я несколько задержался. «Почему так долго?» — спрашивает. Я говорю: «Спал». — «Как спал? Разве вы не знаете, что по уставу начальнику разведки спать не положено?» Ну, я, конечно, стою, молчу. Вот, думаю, влетел — устава не знаю. Я тогда еще был зеленый и принял его шутку всерьез… Ну, не сплю сутки, другие — в глаза как щетины насыпали. На четвертые сутки вдруг вызывает меня комбриг по делу. «Что у вас за вид?» — спрашивает. Я докладываю: четвертые сутки, мол, не сплю. «Почему?» — «По уставу мне не полагается спать». — «Как не полагается? Что за чепуха!» Ну, я стал ему объяснять и вдруг повалился прямо под ноги. В общем стоя заснул. У него-то в кабинете тепло было. Ну, он меня поднял, на диван положил и приказал не беспокоить. Так я и проспал двадцать с лишним часов, — закончил Вихров, улыбаясь.
— Много беспорядка бывает из-за таких вот чудаков, — заметил Гобар. — Вот сегодня еще отправили обоз за снарядами, а прикрытия не дали.