Назаров отрицательно качнул головой.
— Нет! Это я командиру эскадрона, — сказал он с какой-то особенной ласковостью. — Пусть ездит на здоровье. Не все ему о бойцах заботу иметь. Зараз и мы об нем позаботились.
Прорыв и глубокий рейд по белопольским тылам сломали и потрясли весь вражеский фронт. Третья польская армия, занимавшая Киев, опасаясь окружения, начала быстрый отход. Бросая обозы, пушки и склады с боевыми припасами, разбитые дивизии устремились на запад. Вторая армия, испытавшая в районе Житомира и Бардичева жестокий удар со стороны буденновцев, целиком вышла из строя. По разбитым дорогам день и ночь тянулись обозы. В пыльном воздухе стоял стон и крик. Конная армия шла на плечах у противника.
За Конной армией двинулись армии Юго-Западного фронта, тронулся Западный фронт. На всем огромном пространстве от Западной Двины до Припяти Красная Армия перешла в наступление.
Побеждая, конармейцы несли большие потери. В бою под Ровно пал легендарный Дундич, зарубивший в этом бою семнадцать пехотинцев противника. Он дрался, как израненный лев. И в последнюю минуту, когда, казалось, помощь близка, вражеская пуля ужалила Дундича в спину.
В боях под Дубно и в Хорупанских лесах, в жестоких сабельных рубках под Бродами и на подступах к Львову полки Конной армии потеряли треть боевого состава. Почти без отдыха, в тяжелых тучах горячей клубящейся пыли шла Конная армия и нещадно била врага. По всему фронту победа была полной. Но это было отнюдь не триумфальное шествие. Полки шли калёными тропами — полосой тяжелых и кровопролитных боев.
Отступая, враг сближался со своими базами и источниками пополнений. Конная армия, оторвавшаяся на пятьсот верст от основных пунктов снабжения, испытывала недостаток в огневом снаряжении и часто пробивала дорогу одними клинками.
В неотступном преследовании прошли июнь и июль. 13 августа Конная армия с боем переправилась через Стырь и вышла на львовский плацдарм.
Около трех часов пополудни этого дня 11-я дивизия, пройдя Бродский лес, выходила на шоссе Бродц — Львов.
Начдив Морозов и Бахтуров, недавно назначенный военкомдивом 11-й, стояли на пригорке подле дороги и поджидали подхода первой бригады. У подножья холма ординарец начдива Абрам, детина — косая сажень в плечах, проваживал взад и вперед лошадей.
В лесу было тихо. Только со стороны Львова изредка доносились глухие удары пушечных выстрелов.
Лошади пофыркивали, чутко прислушивались и били хвостами по подтянутым бокам, отгоняя надоедливых мух.
В глубине леса закуковала кукушка. Морозов послушал и недовольно поморщился.
— Ишь ты, как мало, — сказал он вполголоса.
Улыбка тронула твердые губы Бахтурова.
— Да ты, никак, загадал, Федор Максимыч? — спросил он, улыбаясь.
Морозов смущенно потеребил короткие усики.
— Ну, что ты! — Он помолчал и тихо добавил: — Мальчишкой, верно, загадывал… Гляди, первая бригада подходит.
У поворота дороги замелькал красный значок. Послышалась песня. Звонкий тенорок запевалы, тщательно выговаривая каждое слово, звенел над рядами:
подхватил головной эскадрон, и песня с присвистом покатилась по лесу.
Колонна приближалась. Впереди на большом вороном жеребце с белой лысинкой ехал, подбоченясь, комбриг Колпаков — коренастый широколицый человек со светлыми щетинистыми усами. Увидев Морозова, он сильно толкнул лошадь и подъехал к нему.
— Значит, так, — сказал Морозов, постукивая плетью по голенищу. — Первой бригаде в резерв. Встанешь в Ксенж-Вельки на дневку.
Колпаков не без удовольствия поднял руку к фуражке.
— Хорошо. А то кони подбились, Федор Максимыч. Мне остаться?
— Не надо. Веди бригаду. Полки я посмотрю… А песни, между прочим, отставить.
Колпаков махнул песенникам и размашистой рысью пустился в голову колонны.
Мимо начдива потянулась первая бригада. Под Бродами она понесла сильный урон, и эскадроны не досчитывали многих бойцов. Морозов, знавший в лицо почти всех ветеранов, хмуря брови, поглядывал на суровые запыленные лица, мысленно отмечал потери…
Замыкая бригаду, с грохотом катилась батарея. Ее вел Гобар. Он ехал обочиной дороги и что-то говорил Калошке, указывая на коренной вынос второго орудия.
— Гобар! — позвал Морозов. — Езжай сюда!
Гобар подъехал к начдиву и спешился.