Разгром Буденным белой конницы под Воронежем и Касторной и удачные действия группы Орджоникидзе под Кромами не только остановили движение Деникина на Москву, но передали инициативу действий в руки красного командования и вбили клин между Донской и Добровольческой армиями белых.
Большая комната, где происходило заседание, была полна народу. Места за столом всем нехватило, и многие разместились на лавках, табуретках и даже на стоявшем у стены сундуке.
…Прения подходили к концу.
Сталин медленно ходил по комнате, внимательно слушая выступавшего в эту минуту начштаба 4-й дивизии.
— По моему мнению, — бойко говорил начальник штаба, совсем молодой худощавый человек, — по моему мнению, не следует немедленно наступать на Донбасс. Донбасс — наша опора, и от того, как скоро мы придем туда, положение вряд ли изменится… Перед операциями в Донбассе следует несколько задержаться, подтянуть тылы, пополниться и уж потом бить сосредоточенными силами. А то так будет трудно…
Ворошилов взглянул на Сталина, спросил глазами, можно ли ему ответить на это выступление. Сталин в знак согласия молча кивнул головой.
— Вы, дорогой мой, извините, ни черта не понимаете, — заговорил Ворошилов, с убийственной иронией глядя на начштаба. — Трудно, трудно… Конечно, трудно! Ну и что же из этого? Если мы не будем сейчас неотступно бить белых, а лишь подтягиваться и организовываться, то они покажут нам тогда трудности в Донбассе. Вы Донбасс не знаете, а я ведь здешний… Нам, как сказал товарищ Сталин, надо молниеносно проскочить Донбасс. Люди там наши, а есть там нечего. Вот когда Донбасс станет свободным и останется за нашим тылом, тогда действительно он станет нашей опорой и даст нам десятки тысяч новых бойцов..
— А как же мы пойдем туда, когда там есть нечего? — спросил начальник штаба.
Ворошилов карими прищуренными глазами насмешливо взглянул на него.
— Не беспокойтесь, товарищ, — сказал он с твердой уверенностью. — На моей родине ребята хорошие. Они последнее отдадут и нас как-нибудь накормят.
Начальник штаба со сконфуженным видом уселся на место.
— Разрешите мне? — сказал Апанасенко, поднимаясь и густо покашливая. — Вот тут товарищи поминали, за старый и за новый план разгрома Деникина. Просимо пояснить: какая разница между этими планами? — попросил он, взглянув на Семена Михайловича, который сидел за столом, положив локти на папку с бумагами.
— Я отвечу на этот вопрос, — сказал Сталин.
Склонив голову набок, он прикурил трубку и подошел к большой карте, лежавшей на столе.
— Старый план, товарищи, предусматривал контрнаступление на Деникина от Царицына на Новороссийск через донские степи, — начал он ровным и спокойным, как всегда, голосом, наклоняясь к карте и концом мундштука показывая направление наступления. — Нечего и доказывать, — продолжал он, выпрямляясь, — что этот сумасбродный предполагаемый поход в среде, вражеской нам, в условиях абсолютного бездорожья грозил нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, мог лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, мог лишь создать армию казаков для Деникина, то-есть мог лишь усилить Деникина.
Сталин прошелся по комнате, вновь остановился у карты и, ни слова не сказав о том, что он сам является создателем нового плана, продолжал при общем молчании:
— Именно поэтому мы решили изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара через Харьков — Донецкий бассейн на Ростов. Какие же он дает преимущества? — Сталин помолчал, его глаза заблестели. — Во-первых, — заговорил он, — здесь мы имеем среду не враждебную нам — наоборот, симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение; во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть, донецкую и основную артерию, питающую армию Деникина: линию Воронеж — Ростов; в-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих Добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл; в-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет; в-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля… Вот каковы, в основном, преимущества нового плана, товарищи…
По комнате пронесся одобрительный говор. Сидевшие зашевелились.